– Тебя б самого прибить, – рявкнул я, проследив взглядом, как несчастная псина заползла в щель под бетонные плиты.

Отметив про себя, что надо не забыть завтра привезти собаке пожрать, я быстро зашагал к машине. Очень хотелось позвонить отцу и сказать, чтобы разбирался сам с асташовскими жлобами, но позволить ему усомниться в моих способностях руководителя я не мог. Да и бате реально требовалась помощь.  

Но отец позвонил сам. Выслушав, что сбор бригады переносится на завтра, сначала орал, что мне нельзя доверить даже решение элементарных вопросов, но, не уловив во мне должного раскаяния, быстро сдулся и устало произнёс:

– Ведьмочка наша прилетела, уже кучу указаний раздала. У меня такое ощущение, что директор она, а не я. Но и поставить её на место я как-то не могу. Даже не знаю, как мы работать-то вместе будем…

– Она звонила тебе? – я завис под дождём в ожидании ответа.

Эта необъяснимая потребность слышать о ней, говорить о ней хоть с кем-то меня раздражала, если не сказать, пугала.

– Да какой там, звонила – письмо настрочила. Кабинет просит. Где я ей свободный кабинет возьму, может, тебя выселить?

– Слушай, пап, а это отличная идея! Только выселять меня не обязательно, а надо её подселить ко мне.

– Да ты что! Молодец ты какой, а! И чем вы там, в кабинете своём, заниматься будете?

– Разберёмся по ходу... Что ещё она говорила?

– Просит всех собрать завтра и Соболева пригласить. И что делать-то, Жень? Ох, чует моё сердце – добром это не кончится. Мне твоя мать потом за этого Артура и его мамашу всю печень выклюет.

– Отлично! – прокомментировал я собственные мысли, чем ещё больше расстроил отца.

12. 12 Женя

К дому я подъезжал уже в приподнятом настроении. Вызов с незнакомого номера привлёк внимание тем, что был настойчив и уже в третий раз призывает меня к общению. Кто ж там такой упёртый?

– Да, – рявкнул я в трубку

– Жек, вот скажи, с кем можно базарить в такую рань? – оглушил меня Геныч. – Ты вообще-то спать ещё должен!

– А какого ж… ты звонишь, когда я сплю?

– Дружба, Евгений, – это понятие круглосуточное. Не слыхал о таком?  

– Да-а – что-то было… Я пару часов назад тоже пытался с тобой задружить, но твоя мобила была в отключке. Ты откуда звонишь, кстати?

– Да хер его знает, Жека, забери меня отсюда, а то меня какие-то фрики в плен взяли.

– Они тебя не обижают, маленький? – развеселился я.

– Жек, они принуждают меня к сожительству, но я уже проспался и… не смогу. Они ведь типа тёлки, но какой-то очень страшной породы и это… их много.

Человеку, не знающему хорошо моего друга, бывает обычно сложно определить, в какой момент он шутит, а когда серьёзен. Но я один из немногих близких Генычу людей, и всегда способен услышать его грусть даже сквозь искромётный юмор. Сейчас в его голосе сквозила паника, что само по себе странно.

– Геныч, скинь мне координаты, я уже еду, – я сделал круг почёта, объезжая свой дом, и выехал со двора.

– Да какие координаты, я мобилу похерил…

– Ну, ты же звонишь с чьей-то трубы… – растерянность Геныча начинала подбешивать.

– Да с этой трубы ещё дедушка Ленин звонил… Непонятно вообще за счёт каких ресурсов она фунциклирует. Жек, сдаётся мне я где-то на «камчатке», но не уверен, я плохо этот район знаю.

«Камчатка» – был и остаётся одним из самых неблагополучных и криминальных районов нашего города. И именно там выросла Диана. Уж она наверняка отлично знает эти дремучие трущобы. Подумать только, самая роскошная женщина появилась из такой отстойной дыры. Однако в своём бандитском закутке она двенадцать лет была в безопасности, пока по воле судьбы не очутилась в престижном культурном районе, в семье облизанных интеллигентов. Пути господни…