Я недоуменно смотрю в светлые глаза девушки. Мотаю головой.

– У нас в деревне знахарка есть – Зоя. Я ее сразу позвала. Она к тебе зашла, что-то почитала над тобой и попросила не тревожить пока не очнешься, а к Марку в комнату только заглянула…

Задерживая дыхание, шепчу:

– Не понимаю…

– Бабулька сказала, что уже не может помочь.

– Как это?! – я подрываюсь, но Соня тянет меня вниз и усаживает на место.

– Погоди, не волнуйся. Руслан уже второй день из-под машины не вылезает. Верь, что все будет хорошо.

– Нет, не будет. Без него ничего не будет хорошо, – я заламываю руки. Плечо начинает свербеть и печь. Кусаю губы. Сердце снова бьется слишком громко.

– Сейчас нужно поесть, а там решим, что делать. Вдруг скорая доедет.

– Ну, нас же привезли сюда как-то! У вас же здесь не край мира?!

– Не край, но перебои с транспортом бывают. Особенно после дождей. Размывает дамбу и намывает муляки на дорогу столько, что пока не высохнет – проехать нельзя. А вчера так лило, что в двух метрах ничего не видать. Стена стояла. Кстати, хоть ваш пожар потушило. Что у вас там произошло?

– Не знаю. Я спала, когда начало гореть. Меня Марк из дыма вытащил, а потом я смутно все помню, – естественно промолчала о том, что мы не смогли выбить окна и не уточняла, где я спала.

– Кстати, мне пришлось выбросить твою одежду, она слишком измазалась, – девушка странно всмотрелась в мое лицо. – Я тебе своих сарафанов дам. А еще нам удалось вот это вытащить из дома, – она бросает взгляд в угол. Там горкой сложены мой рюкзак и сумка Марка. – И вот. Это было в старой одежде, – девушка протягивает мне две карточки. Одна – визитка Пестова, а вторая, тонкая бумажка с телефоном медсестры – Марины, которую та всунула в карман джинсов, когда снимала с меня швы. Сказала: «На всякий случай». Вот и подвернулся он.

– Не знаю, как и благодарить, – шепчу, зажимая карточки между пальцев.

– И не нужно. Ладно, погоди. Пойду Даньку и мужа к столу позову.

Выглянув в окно, вижу, как Соня выходит на порог и идет вдоль дома.

Кому же позвонить? Следователю или медсестре?

Вряд ли кто-то поверит в ерунду, что Марк насильно держит меня в плену, выдавая себя за мужа. Значит, выбор падает на Марину. Вдруг она сможет помочь Вольному прийти в себя, и тогда уже мы с ним разберемся.  Я не позволю ему больше издеваться. Либо он возвращает мне мою жизнь, либо… Опускаю беспомощно голову в ладони. Это тупик. Умирает Марк или приходит в себя: меня это не спасет.

Руслан оказался крепким мужчиной невысокого роста с хорошим пивным брюшком и светлым лицом. У него пушистая рыжеватая короткая борода и длинные волосы, связанные на затылке в тугой хвост. Смотрелся он смешно, но, на первый взгляд, располагал к себе.

Пока мы обедали, я пыталась понять помнит ли Даня о случившемся в саду. Малыш, не подавая вида, наминал картофель.

– Мам, сметанки можно еще?

– Скажи «пюр-ре» и наложу добавки, – улыбнулась Соня.

– Пю-л-ле, – попробовал мальчик.

– Нет, там «эр» звучит. Ты же можешь, большой уже. Пю-р-ре.

– Мам, – Даня зыркнул на меня, – давай потом? Так можно сметаны?

– Ладно, лентяй.

Понимаю по взгляду, что Даня ничего не помнит. Когда Марк успел почистить его память, не знаю, но у Вольного было предостаточно времени пока я валялась в подвале.

После обеда я набираю телефон Марины и уже через пару часов она приезжает на своей машине.

Руслан помогает дотащить Вольного до джипа и запихнуть его в салон. Я стараюсь не смотреть, как темная голова Марка безвольно болтается в разные стороны.

Соня, как и обещала дала мне несколько скромных платьев. Они все похожей расцветки и покроя, но сейчас по-настоящему спасают от боли. Одеть майку или футболку я не рискнула бы. Девушка, приготовив пакет с едой, вручает его мне, когда я усаживаюсь на пассажирское сидение. Шепчет в ухо: