– Пойдем, – говорит Аким и направляет меня в густую тень под деревьями.

– Хватит уже ходить вокруг да около, – говорю я, отцепившись от него и отодвинувшись на безопасное расстояние. Грунтовая дорожка позволяет идти вдвоем. – Говори, откуда все знаешь? Ты же меня сейчас не просто так нашел. Ты в курсе, где Лиза?

Аким хмыкает. Резко так, будто крышку пепси открыли.

– Пока не знаю, но найду ее. Хочу этого не меньше тебя.

– Выкладывай, – приказываю, перепрыгивая через бордюр, что разделяет плиточную тропу и ковер из серого песка.

Пляж здесь тихий и пустой. Октябрь. Уже никто не купается: все сидят около воды на площади. Зачем идти в глушь, если можно повеселиться на чистых лавочках вместе с друзьями?

– Давай дойдем до… – Аким поворачивает корпус и показывает длинным пальцем куда-то в сторону. Какой же он вытянутый! Как спица. Даже выше стал, за время что я его не видела.

– А что там?

– Покажу.

И почему я ему не доверяю? Интуиция, как пчела, жужжит над плечом и заставляет меня сомневаться. Но я иду. Все равно делать нечего.

– Вика, ты знаешь о своем даре?

Поворачиваю голову. Да так резко, что деревья, кажется, изгибают стволы и наклоняются в одну сторону. Ворох мошек влетает в лицо. Это насекомые, или у меня перед глазами мир рассыпается?

– Не знаешь, значит. Ладно, – Аким идет чуть вперед и, раздвинув ветки кустовой акации, пропускает меня в нишу.

Между деревьями замерли несколько качелей. Одна высокая, парочка детских, а одна в виде лавочки – широкая с высокой спинкой.

Кощей приглашает меня к последней.

Я сажусь, не чувствуя ног и рук. Дар? О чем он бредит?

– Так ты не знаешь, что уже маг? – голос его писклявый и от улыбки искажается до противного скрипа.

– Что за ересь? – прыскаю и отодвигаюсь подальше, будто боясь заразиться его помешательством.

Аким жует губы какое-то время, а потом встает и быстро ходит туда-сюда передо мной.

– Доказательства нужны, – говорит он сам себе, приложив палец к губам. Пепельный волос небрежно торчит во все стороны. Точно сумасшедший профессор! Меня даже тянет на смех.

Тощий отходит к кустам и, резко оторвав одну из веток, возвращается. Показывает мне ладонь. Чистая, светлая, ни одной мозоли. Руки Марка более грубые: шершавые и крупные. Нууу… хватит…

– Хочешь мне линию судьбы показать? – скалюсь я, заталкивая мысли о муже глубоко на дно души. Бывшем муже!

– Нет. Сначала настройся. Сделай два три вдоха-выдоха медленно. А лучше закрой глаза.

– Аким, ты меня пугаешь. Ты точно нигде головой не ударился? Год прошел, мало ли.

– Делай, что говорю! – неожиданно взвизгивает он, а в голосе появляется властная интонация. Пугающая. – Ты хочешь Лизке помочь?

– Хочу, – сникаю я.

Бросаю обреченный взгляд на реку. Темные воды скользят и пузырятся. Они не помогут мне. Я – дурочка, что все время попадается в ловушку. Муха, а не бабочка. Покажи мне липкую ленту – я тут как тут.

Кощей дергается, и я не сразу понимаю, что он делает. Это движение так знакомо. Невольно приоткрыв рот, не могу удержать «ах!».

В секунду острая ветка рассекает запястье Акиму, и на коже проступает алая нить. Во придурок!

– А теперь закрой глаза и подумай о том, как рука будет выглядеть, если там не будет раны, – тощий приседает рядом и протягивает мне ладонь.

Отодвигаюсь машинально. Кровь капает на грунт и остается на нем грубыми бурыми кляксами.

Закрываю глаза, но не выполнить просьбу, а чтобы не видеть этот бред. Вспоминаю, как вонзила нож в незнакомого человека, защищая Марка. Судорога пронизывает тело. Кого я защищала? Любимого или палача?