Не успел он докурить одну сигарету, как дверь белого куба открылась и на пороге появился Дзито. Он помахал рукой. Монтальбано вышел из машины и направился к дому.

– Он готов все рассказать, Сальво, но есть одна загвоздка.

– Какая?

– Он не хочет, чтобы ты его видел. Придется завязать тебе глаза.

– Смеешься?

– Нет. Иначе он ничего не расскажет.

– Это мы сейчас посмотрим!

– Сальво, не будь дураком. Что мне было делать?

Дзито достал из кармана огромный платок в красную и зеленую клетку.

Монтальбано не мог удержаться от смеха.

– Скатерть с собой носишь?!

– С некоторых пор да. Синусит.

Дзито завязал комиссару глаза и повел в дом.

– Доброе утро, комиссар, – голос был явно немолодой, глубокий, с почтительными нотками.

– Доброе утро.

– Прошу прощения за то, что пригласил вас сюда, и прошу простить меня за то, что пришлось завязать вам глаза. Но так будет лучше для всех.

– Давайте без этих любезностей, – сказал комиссар. – Рассказывайте, что вам известно.

– Вчера утром, часов в шесть, я был у горы Шибетта. Знаете, где пересохшие колодцы?

– Да.

– Я проезжал мимо пересохшего ручья, там бетонное корыто, где раньше поили скот. Их было трое. Один сидел на краю, а двое стояли рядом. У того, кто сидел, была перевязана голова, и рубашка вся в крови. Потом один из стоявших ударил его по лицу, и он упал. Но я успел его рассмотреть. Мне показалось, это был синьор Фацио.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Что было потом?

– Я проехал вперед и видел в зеркало, как они подняли его снова.

– А вы что там делали?

– Поспешил скрыться, и как можно скорей. Меня ищут карабинеры. Я решил пересидеть пока здесь. Но сначала я позвонил синьору Дзито.

– Давно вы знакомы?

– Это не имеет значения, Сальво, – подал голос Николо.

– Хорошо, продолжайте.

– Прежде всего я хотел убедиться, что это действительно Фацио.

– А когда убедились, почему вы попросили Дзито обратиться ко мне?

– Потому что однажды синьор Фацио проявил снисхождение к моему сыну.

– Как вы думаете, зачем они привезли Фацио туда?

Голос замолчал, повисла пауза.

– Ну? – настойчиво спросил Монтальбано, теряя терпение.

– Комиссар, если его привезли туда, значит, они решили от него избавиться. Скорее всего, сбросить в один из пересохших колодцев.

Этот ответ он и боялся услышать.

Нельзя было терять ни минуты.

– Спасибо вам, синьор Никотра.

– Как вы меня узнали, комиссар?

– Вашу историю мне рассказывал Дзито, мы давно с ним дружим. А когда вы сказали, что Фацио проявил снисхождение к вашему сыну… я сразу понял. Еще раз большое спасибо.

За порогом хибары Монтальбано содрал с лица клетчатый платок и побежал к машине. Следом за ним едва поспевал Дзито.

– Быстрее! Быстрее!

– Куда ехать? – спросил журналист.

– К горе Шибетта. Нужно спешить!

– Сальво, подумай сам, прошло уже много времени…

– Я думаю, думаю, не волнуйся.

– Похоже, ты не понимаешь: если они его…

– Я все понимаю. Но возможно, он еще жив. Ты знаешь, где эти пересохшие колодцы?

– Да.

– Сколько времени нужно, чтобы туда добраться?

– Часа два.

– Поехали. Дай мне твой мобильный.

У Мими сон как рукой сняло, когда Монтальбано все ему рассказал.

– Этот Никотра твой друг? Почему ты не убедишь его явиться с повинной? – спросил комиссар у Дзито.

– Сколько раз ему говорил! Какое там! Одна мысль о том, что он окажется за решеткой, сводит его с ума. Боится, что не выдержит в тюрьме. Все-таки двойное убийство – это двойное убийство.

– Я понимаю. Но у него есть масса смягчающих обстоятельств. Ты и сам знаешь, у нас рога – главное смягчающее обстоятельство. Рогоносец может полгорода перестрелять, и все будут на его стороне. Застать жену в постели с собственным братом и не убить обоих? Разве ты после этого мужик? Для присяжных Долг, Семья, Честь и Женская Добродетель – не пустые слова, скорее всего, Никотра будет оправдан.