- Тогда мне напомнить этой забывчивой главе школы, как это делается?

Тёмный заклинатель вкладывает в мою руку влажный листочек, и словно маленькое солнышко оказывается в ладони. Мы стоим грудь к груди, отведя сложенные вместе руки в стороны, и его тёмная энергия касается моих меридиан, наполняет их – мне остаётся только направить её в листочек, чтобы тот рассыпался. Я на него даже не смотрю, на листочек этот.

- А говорила, что не помнишь, - хмыкает Чжао Цыянь. – Тебе хорошо удаётся подчинять тёмную энергию.

В моей голове это прозвучало, как: «Тебе хорошо удаётся подчинять меня».

С той самой ночи после собрания школ, когда Чжао Цыянь дал мне свой клинок, я жду каждое его письмо. С того часа, когда он закончил рассказ о заклинателе, кому тёмное искусство спасло жизнь.

Тот человек, у которого исказилась ци, не справился и не смог выбраться из этого состояния, к тому же, рядом не нашлось ни одного достаточного сильного друга на тропе самосовершенствования, чтобы спасти его. Но был Чжао Цыянь, который… оттянул тёмную энергию в сердце заклинателя, то самое зло, которому проигрывает тот, кто утратил контроль над собой. И это помогло пострадавшему выжить.

- Если ты научишь управлять тем, чего боишься, - сказал тогда Чжао Цыянь, - то превзойдёшь всех, кто сейчас подавляет тебя.

С неловким кашлем, я выплываю из воспоминаний и отстраняюсь от юноши, обратив взор на широкую тропу, уходящую далеко в лес.

- Откуда тебе известно, что здесь обитает лисий клан?

Заклинатель щёлкает меня по носу, который уж больно любит:

- Всё-то тебе знать надо, Ван Лилян-а! У каждого мужчины, знаешь ли, за спиной должна быть небольшая тайна!

Я скептически гляжу на него:

- Небольшая тайна, молодой господин Чжао, - это то, куда ушла одна десятая денег, полученных с продажи яблок в этом году. Или то, почему никто до сих пор не сломал вам ноги, ведь вы определённо выводите из себя не только меня. То, что вы владеете сведениями о небесных лисах, - тайна уже отнюдь не маленькая. От одной-то лисы можно ожидать как благословения, так и смертельного проклятия, что уж о настоящем клане говорить!

Чжао Цыянь смотрит на меня внимательно, будто раздумывает, стоит отвечать или нет, и, наконец, признаётся:

- Мне довелось побыть любовником лисицы.

Во рту становится кисло, словно туда щедро налили уксуса. От тёмного заклинателя разумно ожидать распутства, с людскими женщинами и не совсем, но мысль о том, что я делю юношу с кем-то другим, заставляет внутреннее зло шевелиться под кожей.

- Жизненные силы девать некуда? – спрашиваю, вскинув подбородок так, что можно дотянуться до неба.

- То была не молодая, а зрелая лисица, заинтересованная в приятном времяпровождении. Не в том, чтобы подпитать себя чужой энергией и довести до смерти.

- Вот как? – я жую губу. – И в приятное времяпровождение ей пришло в голову поведать об обители своего клана?

- Нет, конечно, она же не дурочка! – отрицает парень после смешка. – Я слушал её внимательно, узнал, что она живёт в семье, и однажды проследил за ней. Никогда не знаешь, когда пригодится то, что выяснишь. Тебе ведь сейчас пригодились мои знания, Ван Лилян-а.

С данным утверждением не поспорить.

Он сцепляет свои пальцы с моими, и мы вступаем в лес, чтобы, подумать только, выкрасть у лис пилюлю бессмертия!

Те лисы, что странствуют одни, часто молоды, неопытны, злы и пакостливы – им ещё далеко до вознесения и вечной жизни. Лисы, живущие кланом, – совершенно иной случай.

Первое – они более благосклонны к людям и, если покидают своё жилище, стремятся к красоте, знаниям, достойному вину и Небесам. Среди них есть молодые, есть старые, есть древние – и все с жемчужинами, способными накапливать совершенствование. Когда лис хочет умереть, он может отдать свою жемчужину – а кто-то другой может её поглотить и получить все блага и испытания.