- Какая чудесная традиция! – умилилась Олана. – У нас чаще всего ребенка примут в семью ближайшие родственники, а если совсем никого нет, то до четырнадцати лет его определят в сиротный дом. Условия там, конечно, не слишком хорошие, но все же лучше, чем остаться на улице.

- Я заметила, что на улицах нет беспризорников.

- Да ты что? Если ребенок останется на улице, градоначальника такой штраф ждет! Или того хуже. Случай был, года три-четыре назад, мы с Миртом жили тогда в Дельменте, это на север от Риго дней пять на гирте. Так вот, городишко это небольшой, сиротного дома и в помине не было никогда. Случился как-то пожар на полях, а ветер в те дни стоял жуть какой! Многие, кто в то время урожай собирали задохнулись тогда, не смогли быстро выбраться. Сколько сирот осталось! Кого близкие родичи приютили, кого дальние, а один парнишка, ему на тот момент четырнадцать вроде уже сровнялось, остался в отчем доме вместе с младшими. Сестрой и братом. Мать у них еще раньше к Пресветлой отправилась, а отец как раз в тех полях угорел. Ну и жили как-то с год или два, что ли. После стали его замечать на полях, что он подворовывает потихоньку, ну так малышню кормить-то надо, а почему работать не пошел, то мне не ведомо. Поймали его в общем, да в холодную сразу же определили. Кто там слушать стал про малых одних дома! Дом-то вроде как пустой стоит, ну и заколотили его от греха. Дети в том доме и померли одни, а узнали только когда парня выпустили, отбыл вроде как наказание. А только вернулся он, а дома два трупика обнявшись лежат. Это был первый случай, когда градоначальника в живом пламени сожгли, а прежде держали без еды и питья седмицу.

- Ну и жуть ты, Олана, рассказываешь, - аж поежилась я. – Неужели никто не знал, что в доме еще дети остались?

- Да кто ж теперь знает? Мы на другом конце города жили, узнали обо всем, потому что казнь градоначальника застали. Мы и о пожаре на полях только тогда услышали. Мирт все больше в лавке артефактора пропадал, а я как раз с мальчишками малыми возилась, Ришас тогда только-только родился. Не было на то время у нас помощников. Мы Дилару уже в Риго наняли.

Вот так за разговорами и пролетело время. Мирт вернулся в приподнятом настроении, на улице слышался задорный смех мальчишек, с которыми он повозился сразу по приходу. Олана усадила мужа за стол, сама ему обед накрыла, а сразу после и состоялся трудный разговор.

- Мирт, я представляю, что ты чувствуешь. – Олана осталась в доме, а Мирт вышел меня проводить. – Только я уверена, что нужно все же Льяка лекарям показать. В Риго наверняка есть толковые лекари. Да лучше не одному, а нескольким разным! Нужно собрать как можно больше мнений. Вдруг, кто-то научился справляться с этой гадостью?

Мирт стоял на крыльце, задумчиво глядя вдаль, руки безвольно повисли вдоль туловища, взгляд совершенно потухший. Радость мужчины и искреннее счастье буквально за несколько часов сменились отчаянием перед грозящей бедой.

- Лесссиль, я ценю твое отношение к нашей семье, - глухо ответил мужчина. – Однако я не хочу, чтобы свои последние месяцы мой сын провел в страхе перед грядущим. Серая хворь неизлечима, и нам придется с этим смириться. Пресветлая заранее послала нам нового малыша, чтобы помочь пережить потерю.

- Мирт! Да ты слышишь, что говоришь? – захотелось встряхнуть его. – Ну нельзя просто опустить руки и смириться! Льяку необязательно знать, можно с лекарем договориться, чтобы при мальчике слова лишнего не говорил. Нельзя просто сложить руки и смиренно ждать развития событий!