К Илье отнеслись так, будто он был золотым ребенком. Сам главврач объяснял мне ситуацию и рассказывал о том, сколько будет длиться реабилитация, как именно она будет проходить и где.

И все это благодаря Тамерлану.

Удивительно, но с того момента, как он помог мне с братом, прошло две недели, а он больше ни словом не заикнулся о ребенке, контракте, о том, что раньше его так сильно беспокоило. Он будто бы забыл об этом, но на самом деле, что-то подсказывало мне, что это вовсе не так.

Он молча и терпеливо ждал, давал мне время подумать, надеялся на положительный ответ. А я... я, в свою очередь, просто наслаждалась тем, что жизнь потихоньку наладилась. Я радовалась тому, что Илья получил должную врачебную помощь и теперь шел на поправку. Радовалась тому, что могу продолжать учиться и не задумываться о том, возьмут меня на магистратуру или нет. Радовалась тому, что меня не отчислили. И наслаждалась вечерами с Тамерланом. Мирными, приятными, такими домашними... Впрочем, ночами тоже. Страстными, горячими, наполненными обжигающе острыми чувствами.

Но я понимала, что длиться вечно так не будет. Тамерлан поставил себе цель — получить от меня ребенка и верно шел к ней. Что-то подсказывало мне, что он из тех людей, что привыкли добиваться своего.

А мне страшно, до жути хотелось продлить свое счастье. В моей жизни его было так мало, так катастрофически немного, что теперь мне требовалось его с лихвой. За все годы, прожитые в страхе, одиночестве, забвении.

С Тамерланом было хорошо, надежно, уютно. С ним было тепло. А я еще я чувствовала себя в безопасности.

И все то, что я чувствовала, шло в разрез с реальностью. Ведь на деле мы были друг другу никто и я все еще помнила это, понимала. Да, он помог мне, причем не единожды, да, он нравился мне, да, с ним было хорошо, но нас по-прежнему отделяла друг от друга пропасть. И все это безустанно твердил мне мой разум. Пока сердце ныло и тянулось к мужчине.

Мне хотелось быть с ним. Но только не в качестве сурогатной матери, а в качестве девушки, спутницы. Я не знала, как этого добиться, но несколько раз меня посещала одна и та же мысль.

А что, если попробовать?

Ну, то есть, что, если согласится, но не по-настоящему, а так, для вида, чтобы выиграть время? Что, если за время беременности, Тамерлан и сам бы передумал? Это ведь было возможно хотя бы в теории... ведь было?

Да, он был разочарован в женщинах и я даже понимала его, я бы тоже не хотела обжигаться во второй или третий раз. Его обманывали, предавали, унижали, разумеется, он больше не хотел наступать на одни и те же грабли, совершать одни и те же ошибки. Человеку было свойственно учиться на них и Ешев учился.

Но что, если бы я смогла расположить его к себе? Что, если он увидел бы, что я совсем другая, не такая, как те девушки, что охотились за его деньгами и связями? Что, если мне удалось бы растопить его холодное сердце? Что, если бы он смог влюбиться в меня, ведь я смогла влюбиться в него...

У меня был бы в распоряжении целый год. Плюс, минус. За это время Тамерлан мог передумать, а мы смогли бы стать настоящей семьей. Мысли об этом подхватывали меня, словно вихрь и кружили в какой-то странной, необоснованной эйфории. Я думала о том, как было бы здорово быть с ним вместе, по-настоящему, как было бы здорово и впрямь иметь ребенка от такого чудесного мужчины...

Но чем больше я думала и мечтала, тем больше и боялась. А что, если мои планы не оправдаются? Что, если Ешев не передумает? А ведь меня будет сковывать контракт и противопоставить Тамерлану мне будет нечего...