Боже, ну, почему все было так сложно? Почему мы не могли просто встречаться, завести отношения, как все нормальные люди? Почему нельзя было построить настоящую семью, зачем был этот сахарозаменитель?
Я не подходила ему.
Вот, в чем было дело. Если бы Ешев увидел во мне ровню, тогда, возможно, у нас и был бы шанс, но я... я была никем. Слишком молодая, слишком глупая, слишком бедная. Без рода и племени. А он... выходец с верхов. И в чем-то Юра был прав. Когда Тамерлан получит то, что хочет, он вычеркнет меня из своей жизни, выбросит из нее, как использованную вещь. А мне... что останется мне? Как жить дальше с пониманием того, что ты оставила своего первенца?
- Я так не могу...
- Как так, детка? - Я прикрыла глаза, позволяя Тамерлану поцеловать себя в макушку.
- Ты слишком многого просишь... - прошептала в ответ, полностью расслабляясь в крепких объятиях.
- Ну, прямо-таки...
- Я не смогу отказаться от своего ребенка. Это слишком...
- Я не тороплю тебя, - стало мне ответом. Несколько минут мы просидели молча, в тишине, и на душе вдруг стало так спокойно, но тепло, что я почти задремала. Пока на телефон не пришло сообщение. Нехотя я потянулась к нему, уже воображая, как совсем скоро переставлю свою симкарту в новый гаджет, да не какой-нибудь, а от Apple, как вдруг мир резко померк, остановился, замер. Все стало неважным, когда я открыла сообщение от пользователя «Отец».
9. Глава 9
- Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Тамерлан, укладывая руку на мое плечо, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Нет… - с ужасом прошептала я, откладывая телефон в сторону. Закрыв лицо руками я расплакалась. Никогда прежде не позволяла себе ничего подобного перед чужими людьми, предпочитая горевать в одиночестве, но сейчас чувства зашкаливали. Отец написал, что у Ильи осталось очень мало времени. Кажется, он разговаривал с врачами и те дали неутешительные прогнозы. Просил еще раз пообщаться с матерью, чтобы она дала добро на продажу квартиры, только я, в отличие от него, понимала, что это не даст никаких результатов.
- Расскажешь мне, что тебя расстроило? – мягко поинтересовался Ешев, продолжая удерживать руку на моем плече. Я только отрицательно покачала головой в ответ. – Почему?
Почему? Потому что я понимала, что и это ничего не даст. Тамерлан уже дал мне выбор, и я не решилась, не смогла подписать отказ на собственного ребенка, на первенца. Даже в тот момент, когда на кону стояла жизнь моего младшего брата, совсем еще ребенка.
- Ладно, тогда я сам. – Тамерлан схватил мой телефон, не дожидаясь разрешения, а я не смогла воспротивиться. То есть, краем сознания я была возмущена этим поступком и, находясь в чуть менее убийственном состоянии, обязательно бы возмутилась и прочитала лекцию на тему того, что нужно уважать чужие границы, но сейчас мне было совершенно не до этого.
Сорвавшись с места, я глубоко плюнула на телефон и побежала в сторону ванной. Захлопнула за собой дверь, открыла холодную воду и плеснула себе в лицо. Раз, другой, третий. Не помогло. Слезы не прекращали литься, чувство вины сдавливало все сильнее. Я была виновата в том, что мой брат умирал без единого шанса на выживание. Я была виновата потому, что могла это предотвратить, стоило мне только наступить на горло своим принципам. И ведь никто не просил меня бросать ребенка, отдавать его в детдом или обрекать на ужасное существование. Наоборот. Этот ребенок купался бы в роскоши и заботе, но нет. Я не смогла, и поэтому Илья умирал в одиночестве и мучениях, которых не заслуживал. И ведь я даже не могла быть рядом, потому что у меня была учеба, бросить которую сейчас означало поставить крест на четырех годах труда. Я не могла обнять и утешить брата, не могла пообещать ему, что все будет хорошо.