Рядом, наконец, обрел способность связно изъясняться Алекс.

— Командир, но как... Она же...

Виолетта Спрутовская перевела на него взгляд, и в её фиолетовых глазах я вдруг увидела такую усталость, что мне стало её жаль. Сколько лет Виолетте, я точно не знаю, но эта женщина-осьминог тянет на себе весь АКОПОС и академию Парамагии уже не первый десяток, а, может, и сотню лет. Она многое знает, гораздо больше, чем может сказать, и жизнь её похожа на айсберг, верхушка которого видна всем. Но настоящий массив сокрыт под водой, и какие громады там таятся, до конца не знает и сама Спрутовская. Впрочем, так и все люди — друг другу показывают только фасад, но пустить в глубины своего океана могут лишь избранных.

— Алекс, — проговорила она спокойно, — я хороший командир?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Алекс с растерянностью вытаращился на Спрутовскую.

— Э... Что? — пробормотал он. — Да, конечно. Что вы, конечно, хороший. Я бы сказал — лучший!

Спрутовская устало выдохнула и сказала:

— Хорошо. Вот и славно. Тогда доверься моему опыту, Алекс. Нам сейчас нужно много инструментов. Ярослава не будет лишней.

Из кабинета Виолетты мы уходили молча. Напоследок она дала Алексу кое-какие инструкции, и теперь мы идем по коридору через АКОПОС к корпусу академии в задумчивой тишине.

До меня медленно доходило — я смогла не вылететь из академии. Правда плата за это — верность друзей, которых у меня и без того раз, два и обчелся. Но разве друзья не для того, чтобы прощать и принимать человека таким, какой он есть?

Когда мы дошли до развилки коридора, одна часть которого ведет в корпус академии, а другая в столовую АКОПОС, Алекс остановился и развернулся ко мне.

Во второй раз за сегодня я оказалась в ситуации, когда мужчина стоит близко ко мне и смотрит сверху вниз. И оба этих мужчины вызывают крайне смятенные чувства. А после всего, что сказала Спрутовская, меня все ещё потряхивает.

— Ярослава, — проговорил Алекс, глядя на меня глазами цвета голубой стали, — я хочу, чтобы ты очень хорошо усвоила: я тебя не ненавижу. Ты это поняла?

Я сглотнула, таращась на прожилки в его глазах и на четкий профиль. Когда пауза слишко затянулась, нашла в себе силы выдавить:

— Ну... А чего ты тогда меня гнобишь почем зря?

Хром облизал губы и чуть нервно поморщился на одну сторону.

— Я не гноблю, — сказал он, — я отвечаю за безопасность. Пойми меня правильно, я действующий боевой маг, старший агент АКОПОС. На моих плечах не только безопасность академии и агентства. Твоя тоже, Ярослава.

То, что он пытается меня защитить, он уже говорил, но защита его выглядит, как неприкрытая агрессия, а я такого языка не понимаю.

Я ответила:

— Я помню и понимаю, кто ты такой. Но попробуй и ты понять меня.

На и без того хмурое лицо Алекса набежала ещё одна тень, он стал похож на Аполлона или Диониса, который задумался о своих тусовках и впал в раскаяние.

— Тут видишь какая ситуация, Ярослава, если встанет вопрос безопасности тысяч людей или твоей, — проговорил он, — догадываешься, какое правильное решение я должен буду принять?

Холодок, пробежавший по моему позвоночнику, опустился в поясницу и неприятно кольнул.

Я ответила тихо:

— Догадываюсь. И надеюсь, такой ситуации не возникнет.

— Я должен не надеяться, а просчитывать и предвосхищать, — ответил Алекс. — Спрутовская, безусловно, мощный командир, но она здесь, в корпусе АКОПОС. А я решаю вопросы там, где швыряют пульсары и проклятые твари вселяются в маленьких девочек.

— Понимаю...

— Я обучу тебя, как того требует командир, но мнения своего не меняю — продолжил Алекс. — В академии и в АКОПОС место есть тем, кто прошел настоящую подготовку, а не читерскую.