– И что с бомжом было?

– Да чуть насмерть не забили, хорошо, мы его оттащить успели. А то потом бы тоже провокация была: «Агенты спецслужб в наших рядах забили бомжа».

Тут где-то в глубине зазвонил телефон, и вскоре донесся звонкий голос дежурного:

– Вас, Иван Петрович! Головатый!

Петраков с Черягой вошли внутрь. Петраков немного поговорил по телефону в дежурке, бросил трубку и раздраженно сказал:

– Только этих мне еще не хватало!

– А что такое?

– Да банк! У них двести метров телефонного кабеля помылили, так мало того, что сами бегают как муравьи, еще и нас на уши поставили: проверить все точки, где цветные металлы берут.

– Проверили?

– Проверить-то проверили, но пока ничего не нашли. Тоже мне, нашли беду!

– А у них ничего, кроме кабеля, не поперли? – спросил Черяга.

– Совесть у них поперли вместе с кабелем.

– Я слышал, что у них с этим кабелем сигнализация отключилась. Может, они думают, что кабель украли для отвода глаз, а на самом деле хотели отключить сигнализацию?

– Если у них чего и украли, об этом они не говорили, – сказал Петраков.

В коридоре УВД пахло плохим табаком и свежим дезинфектантом, и по давно не беленому потолку ползла трещина.

– На дело брата можно посмотреть? – спросил Черяга.

– А?

– Ну, когда он ларек наехал, вы же дело завели.

– Тришкин! – закричал Петраков во весь голос. Из кабинета в конце коридора высунулась вихрастая голова.

– Ась, Петрович? – сказала голова.

– Тришкин, возьми человека и покажи ему дело Чижа. И вообще чего попросит, то и покажи. Он у нас теперь спаситель мэра. И это – сходи в киоск, пузырек возьми.

– Пьешь ты много, – сказал Черяга.

– Не т-твое дело, – ответил Петраков.

– А начальник твой не пьет.

– Начальник у меня сволочь с толстой шкурой, – отозвался мент, – потому и не пьет.

– А ты?

– А я сволочь с т-тонкой шкурой, – пробормотал Петраков.

Бутылку из близлежащего киоска доставил не Тришкин, а сам хозяин киоска, причем в четырех экземплярах. Разумеется, забесплатно.

Дело Черяги Вадима Федоровича, 1977 года рождения, открывалось заявлением, написанным мелким женским почерком на вырванном из тетрадки листке.

В заявлении рассказывалось, что трое молодых людей, неизвестных автору, вломились к ней в палатку и, учинив там разгром, требовали денег. Сумма получалась для провинциальной торговки нехилая – двадцать тонн баксов. Когда же денег не было получено, у заявительницы Кирохиной пропала маленькая дочка, а троица громил позвонила ей еще раз и предупредила, что если через два дня вся сумма целиком не будет выплачена, то и дочку она получит по частям.

Заявительница Кирохина всплакнула и поехала в областной центр искать управу на крокодилов; управа нашлась в лице РУБОПа. РУБОП выдал ей деньги, на котором ультрафиолетом было начертано: «вымогатели», и, когда добрый молодец Вадим Черяга явился в магазинчик за деньгами, РУБОП положил его на пол с причитающейся случаю бранью, автоматами и пинками по почкам. После чего Вадим Черяга по кличке Чиж немедленно раскололся на предмет местонахождения девочки и остальных двух злоумышенников; злоумышенников повязали, девочку, целую и невредимую, вернули рыдающей от счастья родительнице. Все трое оглоедов оказались охранниками «Чернореченсксоцбанка».

Засим взятые с поличным оглоеды начали давать показания. Вадим Черяга показал, что двадцать тысяч – это кредит, который заявительница должна «Чернореченсксоцбанку», и что эти деньги велел им собрать начальник отдела безопасности г-н Головатый, и что когда он сказали Головатому, что бабок нема, тот отозвался: «Нема, так с вас взыщем».