Между этим живым перпендикуляром и линией спинки стула оставалось некоторое пространство: Подольская сидела, не облокачиваясь.

Ее выправке наверняка позавидовал бы офицер английского военно-морского флота, – а про них говорят: будто бы для того чтобы сохранить выправку, славные моряки по утрам полчаса стоят, прижавшись к стене, и сохраняют эту осанку в течение всего дня.

– Выпейте чашечку. Это – с померанцевыми каплями, по малазийскому рецепту.

Подольская медленно поднесла кофе ко рту, опорожнила чашку одним глотком, не поморщившись от кипятка.

Очевидно, какие-то центры, отвечающие за чувствительность, у нее атрофировались.

«Если на время, это еще ничего», – размышляла я, отпивая кофе и посматривая на визитершу.

А если навсегда, то…

То эта женщина очень опасна.

– Я хочу, чтобы вы нашли убийцу, – сказала наконец Подольская, глядя кудато поверх моей макушки, – в невидимую точку.

– Для этого я должна обладать как минимум той же информацией, что и милиция, – осторожно ответила я. – А еще лучше – знать всю правду.

– Правду… – усмехнулась Подольская. – Это слово здесь неуместно, так как содержит некоторую оценку, напоминает нам о добре и зле. Лучше говорить не «правда», а «факты».

– Можно и так, – согласилась я.

– Тогда слушайте, – вздохнула Подольская. – Мой муж, Александр Георгиевич, был убит вчера вечером. Кто-то подкараулил его в подъезде и выпустил ему в голову всю обойму своего «ТТ».

– Наверняка заказное убийство.

– Разумеется, – подтвердила Подольская. – И в случае, если вы найдете не только убийцу, но и заказчика, ваш гонорар удваивается.

– Но мы еще не определили сумму…

– Называйте любую, – устало отмахнулась Подольская, – только, чтобы в ней было не больше семи нулей. А какая цифра будет стоять впереди, – не имеет большого значения.

«Ого! – подумала я. – Вот это размах!»

– Ваш муж состоял на государственной службе?

Подольская кивнула:

– Комитет по народному образованию.

– И какие же могли быть конфликты в таком невинном ведомстве? – недоуменно спросила я.

Людмила с насмешкой посмотрела на меня.

– Сейчас могут убить даже дворника. А что касается комитета, то мой покойный супруг действительно часто жаловался мне, что это место не очень-то хлебное… Ну, вы понимаете. Впрочем, в последнее время он как-то повеселел, стал очень деловитым, подтянутым. Появились новые знакомые, – вместо алчных завучей и жалующихся директоров школ вокруг Александра Георгиевича стали крутиться какие-то иностранцы…

– Вы были в курсе его нового начинания?

– Нет, супруг не посвящал меня в по-дробности своей работы. А я предпочитала не задавать лишних вопросов. Тем паче, что у Александра Георгиевича стали появляться деньги. Много денег. Даже, пожалуй, слишком много. Я стала ездить на курорты. Сначала – Анталья, потом – Дубаи, потом – Канары, Мальдивы… Этим летом я собиралась на Барбадос. Но, как вы понимаете, поездка сорвалась.

– Может быть, это связано с программами совместного обучения? Или с организацией каких-нибудь русско-американских колледжей? – робко предположила я.

Людмила отрицательно помотала головой.

– Думаю, дело не в этом. Александр Георгиевич, как мне кажется, участвовал в одном проекте, что и привело к подобному результату.

– Вы знакомы с содержанием этого проекта?

– Нет. Но…

Тут Подольская слегка замялась.

– Видите ли, Татьяна, – медленно произнесла она, – дело в том, что милиция повела себя очень странно. У меня в доме был устроен форменный обыск.

– Но ведь это понятно, – милиции необходимо установить контакты вашего супруга, попытаться найти какой-нибудь след, который привел бы к разгадке убийства.