Беляш облизал губы и наклонился через стол к Виктору.

– Он и меня однажды выебал, – громко прошептал он, воняя водкой и рыбой. – Я же пил тогда по-чёрному. Напился однажды. Лёг спать. А ночью просыпаюсь от адской боли: он мне всю задницу расшатал. Я кровью три дня срал. А эта сволочь только смеётся. Цветы мне принёс, розы.

Беляш всхлипнул. По щекам его покатились слёзы.

– Я это никому никогда не рассказывал, – продолжил он пьяную исповедь, – я про все эти ужасы никому никогда не говорил. Только тебе. Ты должен знать, через что твой отец прошёл.

– Вы куда тело дели? – спросил Виктор, стараясь не смотреть на Беляша. – Где моего отца похоронили?

– Берёза на заднем дворе, – икнул Беляш. – Под ней и твой батя, и ещё несколько человек.

– Вы братскую могилу, что ли, устроили тут? – отодвигаясь от Беляша, спросил Виктор.

– Да какую могилу! – махнул рукой Беляш. – Сортир там стоял раньше. Я для бабки его выкопал. А Гвоздь приспособился туда мертвецов скидывать, в говно. Твой батя первый был. Потом остальные.

И замолчал, испуганно глядя на Виктора. Молчал и Виктор, переваривая информацию.

– Покажи подвал, – попросил он после минутной паузы.

– Ща, – засуетился Беляш, – помоги кровать отодвинуть.

Они вдвоём отодвинули хозяйскую кровать от стены. Под ней оказался довольно внушительный люк. Беляш его откинул, наклонился, понюхал зачем-то воздух. Встал, щёлкнул выключателем под кроватью. В подвале вспыхнул свет.

– Пойдём, не бойся, – Беляш первым спустился по ступенькам вниз и уже оттуда крикнул: – Выпить возьми! И телогрейку надень, тут холодно.

Виктор сгрёб со стола бутылку и два стакана, накинул на себя телогрейку, висящую на гвоздике возле кровати, и спустился вслед за Беляшом в преисподнюю.

Подвал был подо всем домом – высокий, почти два метра в высоту. Каменные стены. Бетонный пол. Четыре лампочки по углам. Около одной из стен – деревянная лестница, по которой Беляш и Виктор спустились вниз. Напротив, у другой стены, – пара стеллажей, стол и два стула. В стене справа – закуток. В нём лежит на полу чугунная батарея, метра два или три в длину.

Виктор, как зачарованный, уставился на эту батарею.

– Там? – спросил.

– Там, – кивнул Беляш. – Ты к столу проходи. Помянем твоего батю. Да и остальных тоже.

Он отобрал у Виктора бутылку и стаканчики. Разлил водку.

– Не чокаясь, – сказал Беляш и выпил. – Меня до сих пор колотить начинает, когда в этот подвал спускаюсь.

Он сел на один из стульев. Затем встал. Прошёлся по подвалу. Было видно, что он уже сильно пьян.

– Так сколько же тут людей было? – спросил Виктор. – Я имею в виду пленников. Их всех убили?

– Всех. При мне всех, – ответил Беляш. – Твой отец первый был, а потом человек десять, наверное. Я их не считал. Моё дело было – еду принести и говно убрать.

– И вы десять человек в туалет скинули? – продолжил допрос Виктор. – Отдельно выкопать яму тяжело было?

– Не, – замахал руками Беляш, – в туалете пяток лежит. Туда просто больше не влезло. Остальных в бочки закатывали. Вон, в сарае до сих пор несколько штук валяется. И маски.

– Маски? – переспросил Виктор.

– Маски, – подтвердил Беляш. – Князь однажды пригнал грузовичок с бочками пустыми, из-под масла, что ли. Пластмассовые бочки такие, синего цвета. Несколько мешков с цементом привёз и маски для подводного плаванья, с трубками.

Виктор сел на стул. Беляш устроился на втором, напротив него.

– Они человека сажали в бочку, – почти шёпотом продолжил рассказ Беляш, – надевали ему маску с трубкой и заливали это цементом. Меня заставляли цемент разводить, мудаки. И оставляли на поверхности цемента только трубку, чтобы лох мог дышать через неё.