Ее маневры не остались незамеченными для отчима. Он посерьезнел и придержал ее за плечо.

– Да у нас все потихоньку. Погоди… Ну дела, – тихо присвистнул он, увидев синяк. – И давно у вас так?

– Давно… Только маме не рассказывайте. – Внезапно Надя не выдержала и разревелась.

– Ну, тише, тише, – Павел Иванович приобнял ее за плечи. Надя спрятала покрасневшее от мучительного стыда лицо у него на груди. В голове зловредной каруселью крутились слова матери: «Послал же Бог наказание», «…никому ты кроме меня не нужна…», «…бесполезная…», «…никчемная…», «…обуза…»

– Вот что, – сказал отчим. – Давай не выдумывай и возвращайся домой. С твоей мамой я поговорю.

Надя отстранилась от Павла Ивановича и машинально положила в корзинку первое, что попалось под руку. Может быть, это ее ошибка? Может, не стоило рвать с семьей ради сомнительного удовольствия жить со жлобом и пьяницей?

– Хорошо, – тихо сказала она. – Спасибо вам… большое.

Посмотрев в корзинку, она увидела в ней ненужный стиральный порошок.

Пива Славику она так и не купила.

В этот же день отчим забрал Надины вещи из квартиры Славика. Бойфренд (теперь уже бывший) сначала было хорохорился. Но после того как Павел Иванович пригрозил написать заявление и снять фото побоев, а также прозрачно намекнул, что побои могут быть не только у Нади, поспешно стушевался.

– Вернулась, блудная дочь, – такими словами встретила Надю мать. Она стояла на пороге квартиры, скрестив руки, будто не хотела пускать дочь домой. Павел Иванович взял ее за руку и как бы невзначай подвинул, освобождая путь. Надя с тяжелым сердцем прошла в квартиру.

– Здравствуй, мама.

Не сказать, чтобы мать была очень счастлива возвращению Нади, но Павел Иванович проявил себя, как настоящий миротворец, сглаживая острые углы, успокаивая и убеждая.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – говорил он. – Может, на шашлыки сегодня, девочки? Как думаете? Я мясо замариную по особо секретному рецепту, что передается в моей семье из поколения в поколение!

Мать в итоге сменила гнев на милость и даже немного смягчилась по отношению к дочери. Возможно потому, что признала за ней некую самостоятельность, но скорее всего просто получила еще один весомый довод для нападок.

– Не успела школу закончить, а уже по парням шляется, – мать не отказывала себе в удовольствии поиздеваться над Надей.

В таких ситуациях отчим всегда заступался за падчерицу. Мать злилась и ревновала, но с Павлом Ивановичем предпочитала не ссориться и спускала конфликт на тормозах.

Благодаря влиянию отчима жизнь Нади стала практически терпимой. Особой теплоты и заботы у матери не прибавилось, но хотя бы прекратились ежедневные унижения.

Окончив школу, Надя поступила в престижный университет в другом городе. Разумеется, на вступительные экзамены с ней ездил Павел Иванович: матери было некогда. Отчим оплатил учебу и снял падчерице небольшую, но уютную квартиру рядом с вузом. Надя с огромным облегчением съехала от матери.

В другом городе Надя могла начать жизнь с чистого листа. Ту жизнь, в которой она не была «тупой», «некрасивой», «гулящей». Чтобы добиться большей независимости, Надя устроилась на подработку: после пар разносила заказы в кафе. Тем не менее, отчим всегда помогал ей деньгами.

– На первых порах на новом месте всегда нелегко, – говорил он по телефону. – Ты только не стесняйся, обращайся за помощью, хорошо?

Иногда звонила мать. По старой традиции разговоры начинались с упреков и обвинений.

– Павел Иванович – добрая душа, а ты знай себе пользуешься.

– И я люблю тебя, мама, – вздохнула Надя.