– Вы что-то хотели, Ян Валерьевич? – таки не выдерживаю и интересуюсь елейным тоном. На него уже не смотрю.

– Хм-м, – он вдруг делает чрезвычайно задумчивый вид, а после выдаёт, – Да. Знаешь, приготовь мне завтрак.

Надеюсь, мне послышалось. Перевожу на парня недоумённо-хмурый взгляд.

– М-может, вам лучше дождаться Жерара? А то я, по правде говоря, несильна в кулинарии. Лобстеров и фуа-гра делать не умею.

– А при чём тут лобстеры и фуа-гра? – хмыкает Ян. – Приготовь то, что умеешь.

Мрачнею ещё сильнее и тише прибавляю:

– Вам может не понравиться…

– Ну вот, заодно и проверим.

Пару мгновений думаю. Кажется, он абсолютно серьёзен. И ведь не отстанет. Спорить с этим типом бесполезно. Грёбаный танк. Всё равно своего добьётся.

– Ладно, – уверенно киваю, становясь не менее серьёзной. – Но учтите, вы сами попросили, а значит, в любом случае съедите то, что я сделаю! Нечего продукты почём зря переводить, – совсем девка рехнулась, ещё и условия ему ставлю. Но Ян не злится, вдруг издаёт тихий смешок, кивает:

– Хорошо. Договорились.

Я в ступоре. А мне казалось, он вообще не умеет улыбаться. В смысле, по-нормальному улыбаться, а не с таким взглядом, словно в следующую секунду покромсает тебя ножом в капусту.

– Ну… тогда-а… Сделаю яичницу, – резко поднимаю указательный палец вверх и мечтательно возвожу глаза. – Королевскую яичницу!

Для его королевского высочества, додумываю с сарказмом.

– Даже та-ак? – парень улыбается. И эта его улыбка кажется такой искренней.

– Ага, – затем я без опаски разворачиваю его лицом к выходу из кухни и толкаю ладонями в обнажённую спину. Ну точно рехнулась. – А вы пока идите и оденьтесь. Скоро все проснутся. Нечего тут народ пугать обнажёнкой.

Либо с миром что-то произошло, либо с этим странным типом, но Ян даже не сопротивляется, неторопливо бредёт к выходу из кухни, шлёпая босыми ногами по белоснежному кафелю.

– Я тебя смущаю? – его улыбка становится шире. Он пытается посмотреть на меня через плечо.

– Меня?! – тыкаю в грудь с ложным удивлением. – Не-ет. Чего я там не видела…

– Много чего.

– Без разницы. Даже видеть не хочу, – всё ещё толкаю его в спину. – Будьте хорошим хозяином – идите и оденьтесь. Не травмируйте мою и без того больную психику.

– Про психику, это ты верно подметила, – парень смеётся, а я раздражённо ворчу:

– Да иди ты уже. Иди.

Ну наконец! Выпроводила-таки. Задерживаю взгляд на своих ладонях. Тепло его крепкой обнажённой спины всё ещё осталось на коже странно-приятным отголоском. Тут же мотаю головой. Что ещё за странные наваждения? Брысь-брысь из моей головы… Возвращаюсь к кофе и не верю: он позволил мне так бесцеремонно выгнать себя из кухни?! И при этом даже гадости никакой не сказал?! ...Может, ещё не проснулся до конца? Или кто-то из высших сил решил меня пожалеть и ниспослал тирану граммульку хорошего настроения?

Чёрт. Понимаю, сильно обольщаться не стоит, но было бы нереально здорово, если бы Ян навсегда остался таким: располагающим, приятным, даже милым в какой-то степени. Когда, наконец, заканчиваю с кофе, прихожу к мысли о том, что эта искренняя добрая улыбка, впервые представшая передо мной пару минут назад, очень идёт ему.

* * * *

Удивительно, но приготовленную мною «королевскую» яичницу с помидорами, ветчиной, сыром и луком, Ян съел. Да ещё и сам спустился на кухню через несколько минут, принёс пустую тарелку и чашку из-под кофе. Правда, ничего не сказал при этом и даже не взглянул в мою сторону. Просто поставил грязную посуду на тумбу рядом с раковиной, возле которой я как раз и стояла (мыла посуду по просьбе Жерара), и ушёл. Словно его хорошее утреннее настроение магическим образом испарилось, или же мне это вообще померещилось. Но, с другой стороны, он ведь мог и не съесть эту чёртову яичницу. Просто спустил её в унитаз в ванной комнате своей спальни. Правды-то я всё равно никогда не узнаю.