– Мне нужно помыться, – слегка недовольно произношу и неуверенно обвожу взглядом комнату в поисках своей сумки с вещами.

– Я посмотрела твои вещи, они совершенно не подходят. Сама подберу тебе подобающий гардероб. Вставай, не рассиживайся. Будешь жить в моей комнате, а я перееду снова к Тагиру, – продолжает щебетать хозяйка дома, не обращая внимания на мое состояние.

Замираю на фразе, где она говорит о собственном переезде.

– Зачем ты трогала мою сумку? Где она? – нервно спрашиваю у Наили, которая подходит ближе и залипает взглядом на простыне.

Перевожу туда взгляд и поджимаю губы. Дурацкое красное пятно. Снова смотрю на нее. Морщится недовольно, напрягается всем телом.

– Прислуга отнесла в твою новую комнату. Идем, – разворачивается и больше ничего не говорит.

Вид ее одеревеневшей спины впереди действует на меня отрезвляюще. Подрываюсь, натягиваю наспех черное, полностью закрытое платье и выхожу из спальни на подрагивающих ногах.

Не ровняюсь с Наилей, иду сзади, наблюдая за ее идеально прямой спиной и на этот раз темно-красным платьем в пол, прикрывающим и плечи, и руки, и горло. Видимо, одежда для гостей у нее иная, чем предназначенная для Тагира.

Комната ее не так уж и далеко. Дверь также открыта нараспашку, в это время там сидит мужчина и орудует инструментами возле ручки.

– Что происходит? – спрашиваю у Наили, как у единственной, с кем могу поговорить.

Мы не подруги, но как-то сосуществовать в одном доме нам придется. Не то чтобы я горю желанием, чтобы Юсупов, как полагается, купил мне отдельное жилище, но всё это так неприятно и неловко после жизни с родителями, что морально мне тяжело. Мысли о маме с папой снова возникают в сознании. Как они там, как папа…

– Иди на кухню, Наиля. Родители прибудут через час, – не успевает девушка открыть рот, как из ее бывшей спальни выходит Тагир, загораживая обзор и недовольно поглядывая на работника.

– Но, любимый, я думала помочь Ясмине собраться, а там мы вместе накрыли бы стол. Ты же знаешь, как там много делать, я не успеваю, – тут же начинает она ластиться, словно подлетая к мужчине.

Но тот перехватывает ее на полпути за кисть руки и слегка отстраняет, Наиля аж пошатывается, но удерживается на ногах.

– В прошлом месяце мы из-за твоих жалоб наняли тебе трех помощниц по дому, не считая двух, что убирают комнаты. Мне стоит всех уволить, раз толку никакого? – холодный голос хозяина дома разливается в тишине.

Даже работник прекращает греметь металлом и замирает, переводя взгляд с одного супруга на второго. Чувствую себя жертвой между молотом и наковальней, бросаю взгляды на комнату и вещи в своих руках.

Хочется смыть с себя грехи прошлой ночи, казалось, впитавшиеся в тело и въевшиеся в кожу. Зуд расползается сверху вниз, но любое движение сейчас сродни выстрелу, ведь напряжение лишь усилилось.

– Н-нет, – поспешно качает головой первая жена и делает шаг назад.

Кидает на меня взгляд, полный злости, разворачивается и гордо удаляется, не демонстрируя, как сильно ее подкосили мужские слова. Особенно от того, чью любовь она хочет получить.

– Ты закончил? – после ее ухода Тагир опускает взгляд на сидящего на корточках работника.

Тот кивает, молча собирает инструменты в пластиковую коробочку и удаляется. И только потом Юсупов позволяет себе посмотреть на меня. Я не могу ни двинуться, ни уйти. Он своим телом загораживает проход, а идти больше мне некуда.

– Здесь будешь жить, замок мы снесли, так что запереться не получится, – хмыкает, выдавая истинный смысл сноса ручек.

В душе поселяется глухая тоска по утраченному. Жаль, что в жизни нет функции “delete”, я бы с удовольствием удалила из своей – Тагира Юсупова. И его жену. Наилю.