- Знаете, что? – собрала все возмущение, что было во мне, и зашипела на мужчину.

- Что? – улыбаясь пропел мужчина, стараясь опять приблизиться ко мне.

- Будете себя плохо вести, уйду! – не знаю кому больше пригрозила я.

- Ага, позволь узнать, куда именно? – поинтересовался босс, но в глазах читалось напряжение, за его бравостью и напускным спокойствием.

Решила блефовать до конца.

- В другую заимку! – выпятила подбородок, и сложила руки на груди я.

- И далеко она? – поинтересовался сухо он.

- Не ваше дело! – завершила диалог, а то он мог зайти не туда, и пришлось бы точно куда-то идти, а идти-то мне и некуда!

- Даш, давай зароем топор войны! Ты же умная, красивая, такая славная девушка, ну что ты как еж с иголками? Ну ей Богу!

- А вы ангел во плоти? – вспыхнула новым негодованием я.

- Хорошо, хорошо! – выпрямил руки вперед босс в попытке меня утихомирить, - я был излишне импульсивен.

Изогнула бровь. Это так называется теперь? Измывался, орал, на работе до ночи задерживал, а это просто импульсивность?

- Ну, знаете! Это называется иначе, - возмутилась все же вслух я.

- Назови! – улыбаясь проговорил босс.

- Самодур! – резко выпалила, совершенно не стесняясь, все свое негодование, скопленное за долгие, просто невероятно долгие, шесть месяцев.

Брови мужчины взмыли ввысь, но он продолжал молчать, потом почесав подбородок, начальник вернулся в наш диалог:

- Возможно, не скрою, эти полгода были достаточно сложными по объему работы, и по эмоциональному напряжению, но ты же женщина, должна была как-то смягчить, снять градус накала страстей? – выкатил претензии как на деловом совещании или на заседании у мирового судьи, Альберт.

- Я не ваша женщина, и ничего вам не должна! Тем более снимать! – окончательно закипела я.

- А жаль, - вздохнул начальник и встал с лежака, явно собираясь закончить препирательства.

Но тут он немного оступился и ойкнул. А потом так выпучил глаза, что я сама испугалась, думала с ногой что-то!

- Садись! – подскочила к нему и потянула на лежак, с которого только что вскакивала.

- Там, там, - показывал он на окно, - олень!

Повернулась к окну, и стала вглядываться в зеленую местность за ним. Но никого не было. Вообще, олень в тайге летом большая редкость. Да, и вообще северные олени вглубь тайги не ходят, а начиная с апреля-мая вообще в тундру мигрируют. Так что я сильно сомневалась в словах своего шефа.

- Оленей тут быть не может, - проговорила, как маленькому ребенку, я.

Но тут за окном что-то мелькнуло в кустах. И это что-то было больших размеров. Подошла к окну и стала ждать, когда животное еще себя проявит. Альберт последовал моему примеру. Прижались к стеклу, соприкасаясь головами и плечами и как дети завороженно наблюдали за кустами напротив заимки. Они шевелились, чем держали нас в напряжении.

- Это олень, - почему-то шептал начальник.

- А чего шепчите? – зачем-то поддалась общей истерии я и так же, как и он, прошептала.

- Не знаю, - озадачился мужчина, но шептать не перестал.

Улыбнулась только в ответ, не отворачиваясь от окна.

Тут кусты зашевелились сильнее, начал раздаваться треск, и на полянку перед заимкой буквально вывалился, запутываясь в своих еще таких непропорционально больших ногах, детеныш лося.

- Вот, говорю же, олень! – радостно тыкая в стекло пальцем, гордо заявил Альберт, - пойдем, поближе посмотрим.

- Угу, только это не олень, а лось, и где-то ходит мама лосиха. Которая точно не будет нам рада. Мамы вообще не рады, когда к их детенышам люди лезут, - пробубнила я.

Хорошо хоть не медведь. Но с лосями тоже лучше дела не иметь, как не крути, а бегают они хорошо, копыта у них ого-го, да и вообще, мало ли что на уме у мамы. Но Альберт так загорелся разглядеть животное. Что мне стало даже смешно. Вот они люди – дети мегаполисов.