– Как мне связаться с вами, господин полковник?

– Я здесь на отдыхе и предпочитаю хранить свое местопребывание в тайне, если не возражаете. Я сам вам позвоню.

– Прекрасно.

– Скажите, а чем мистер Хёртли зарабатывает на жизнь? – поинтересовалась миссис Пекем.

– Он крупнейший в этой части штата торговец подержанными автомобилями.

– Ага! – сказал полковник. – Я так и знал! Вокруг поместья витает дух новых денег.

– Означает ли это, что вы передумали? – спросил я.

– Нет, не совсем. Просто нам нужно немного поразмыслить, чтобы понять, что с этим можно сделать – если можно.

– Не могли бы вы сказать мне конкретно, что именно вас не устраивает? – спросил я.

– Если вы сами этого не видите, – ответила миссис Пекем, – никто вам этого объяснить не сможет.

– О!

– Мы дадим вам знать, – повторил полковник.

Прошло три дня. Как обычно, я звонил Делаханти, и мне звонила миссис Хеллбрюнер, но от полковника Пекема и его супруги не было ни звука.

На четвертый день, когда я уже закрывал офис, позвонил Хёртли.

– Когда, черт побери, эти Пекемы уже дозреют? – воскликнул он.

– Бог его знает, – ответил я. – У меня нет возможности связаться с ними. Он сказал, что позвонит сам.

– Вы можете связаться с ними в любое время дня и ночи!

– Как?

– Просто позвонив мне. Они пасутся здесь последние три дня, «изживают ощущение новизны», видите ли. При этом они чертовски успешно изживают мои запасы спиртного, сигар и продуктов. Мне вычесть стоимость всего этого из ваших комиссионных?

– Если будут комиссионные.

– Вы хотите сказать, что сделка под вопросом? Он расхаживает тут повсюду с таким видом, как будто деньги лежат у него в кармане и он только ждет момента, чтобы мне их отдать.

– Ну, поскольку со мной он говорить не желает, может быть, вы на него надавите? Скажите ему, что я только что сообщил вам, будто некий ушедший на покой пивовар из Толедо предлагает семьдесят пять тысяч. Это должно заставить их действовать.

– Ладно. Только придется подождать, пока они наплаваются в бассейне и явятся пить коктейли.

– Позвоните мне, когда будет ясна их реакция, и я тут же явлюсь с нужными документами.

Он позвонил через десять минут.

– Ну, умник, догадайтесь, что случилось.

– Он клюнул?

– Придется мне нанимать нового агента.

– О?

– Да, именно. Потому что я послушался совета предыдущего, и уже готовенький покупатель с женой удалились, гордо задрав носы.

– Не может быть! Но почему?

– Полковник и миссис Пекем велели вам передать, что их не может заинтересовать нечто, привлекательное для отставного пивовара из Толедо.

Поместье у него на самом деле было паршивое, поэтому я весело посмеялся и переключил внимание на более существенные дела, такие как дом миссис Хеллбрюннер. Я дал в газете набранное жирным шрифтом объявление, живописующее радости жизни в укрепленном замке.

На следующее утро, подняв голову от письменного стола, я увидел свое объявление, вырезанное из газеты, в длинных, с ухоженными ногтями, пальцах полковника Пекема.

– Это ваше?

– Доброе утро, полковник. Дассэр, так точно.

– Похоже, это – то, что нам нужно, место именно для нас, – послышался у него из-за спины голос миссис Пекем.

Миновав фальшивый подъемный мост, мы прошли под ржавой опускающейся решеткой и оказались в «месте именно для них».

Миссис Хеллбрюнер с первого взгляда прониклась к Пекемам симпатией. Хотя бы потому, что они были первыми – готов поклясться – за много поколений людьми, которых это место восхитило. Более того, они всячески дали понять, что готовы купить его.

– На его восстановление потребовалось бы около полумиллиона, – сказала миссис Хеллбрюннер.