Но…

Разрывают эти слова все, что только можно.

То, что успел подлатать… То, что само затянулось... То, что по счастливой случайности оставалось до сей поры невредимым… Все. Абсолютно.

Не замечаю, как Маринка убегает, оставляя меня одного. Не замечаю, когда срывается ветер. Не замечаю даже ливанувшего следом за ним дождя.

Лишь промокнув до нитки, когда тело разбивает капитальный озноб, прихожу в себя.

Распахивая глаза, с трудом удерживаю их под силой обрушивающихся прохладных потоков открытыми. Несколько раз перевожу дыхание и начинаю шагать.

Шагать не просто к дому… А в спальню Динь-Динь.

6. 6

Я выиграю любую игру.

© Марина Чарушина

Путь со двора до спальни стоит мне неимоверных усилий. Шагаю я медленно, чтобы в том случае, если придется кого-то встретить, суметь сохранить внешнее подобие равновесия. Подобие, потому что внутри я давно сорвалась с края обрыва и лечу в пропасть.

Спазмы лишают возможности нормально дышать. Слезы застилают взгляд. Меня колотит. За ребрами расходится разбалансированный грохот. Сердце забывает о своих нормальных физиологических способностях. Плюет на то, что призвано работать на жизнь. Вырабатывает скорость, которую любой врач назвал бы смертельной.

«Я тут из-за тебя, Марин… Хочу тебя… Соскучился…», – гремит в моем взорванном сознании все громче.

Соскучился он, видите ли… Соскучился… Соскучился… Мне-то что?! Какая мне разница? У меня мир без него развалился, а он после всего приехал и, не задумываясь, выбил из последней фазы контроля.

Я его ненавижу! Ненавижу!!!

Он мудак, придурок, сволочь, ебливая скотина!

Боже… Ничего не работает… Ничего не работает, Господи!

Остервенело растираю ладонью губы. Только это ведь не уничтожает вкус Шатохина. Он уже везде. Не только на моих губах. Внутри тоже.

Мое сердце снова в решето. Все чувства наружу. А я не хочу их принимать. Не хочу!

Закрыв за собой дверь, на мгновение прижимаюсь к ней спиной. Прикрывая веки, в надежде вернуть дыхательному процессу более здоровый темп, планомерно втягиваю кислород и надолго задерживаю его в легких.

На первом же выдохе срываюсь и несусь к окну.

Осторожно сминаю край шторы и, не тая рвущей душу тоски, выглядываю во двор.

Стоит. Все еще там. На том же месте, где я его оставила. Склонив голову, принимает обрушивающийся с неба дождь.

– Дурак… – выдыхаю и всхлипываю. В груди разбухает какое-то проклятое чувство. Душит так, что попросту нет шансов справиться. И сердце разрывается. Разлетается на миллионы крошечных осколков. – Зайди в дом, Дань… Иди же в дом, дурак… Даня… Иди в дом… Пожалуйста… – кричу шепотом.

Он, конечно же, не слышит. Поэтому никак не реагирует. Так и стоит, абсолютно недвижимый.

Я не могу на это смотреть!

Бегу в ванную. Бегу от него. Бегу от себя.

Но даже там, под горячими струями воды, не в силах запретить себе думать и чувствовать. Наверное, я плачу. Скрываю это от самой себя, прячу в потоках воды. Частички разорванного сердца пульсируют по всему телу. По ощущениям, я будто разваливаюсь, хотя тело вроде как не теряет целостности.

Зачем он приехал? Зачем так скоро? Зачем все это сказал? Зачем?!

Спутал все мои мысли… Спутал все мои маршруты… Спутал все пути к счастливому будущему… Все перевернул. Взорвал мой мир!

После душа меня продолжает с той же силой трясти. Мечтая поскорее оказаться в тепле постели, быстро одеваюсь и заканчиваю необходимые гигиенические процедуры.

Откидываю покрывало, но забраться на кровать не решаюсь. Подношу к лицу подушку, принюхиваюсь и морщусь, ощутив запах Никиты.

Нет, так спать я не смогу.