Коваль практически сразу после оформления документов отправился на работу, напоследок оставив новые распоряжения служащим. Теперь к Лане был прикреплен один телохранитель. Ивана она помнила еще с тех времен, когда собиралась стать хозяйкой этого дома. Теперь личный охранник должен был сопровождать Милану, когда она направится в город. По дому, к большому облегчению Серебряковой, она могла передвигаться одна.

Домработница провела для Миланы краткую экскурсию, скупо объясняя последние изменения и привычный уклад семьи Коваль. Серебрякова, конечно, и раньше знала, что не нравилась Марине Петровне, но теперь её негативное отношение стало совершенно очевидным. И если полгода назад пренебрежение со стороны обслуги девушку возмущало, то теперь ей было откровенно плевать. Через три месяца она покинет эти стены и Чернокаменск, поэтому Лана не стала заморачиваться на неприятном эпизоде, мудро решив игнорировать домработницу. Лане и без неё проблем хватало за глаза. Тем более, открытая война с прислугой может дорого ей обойтись. Миша не будет вникать в детали разборок между ней и служанкой, просто вышвырнет её из дома, воспользовавшись ситуацией. Стоит Серебряковой сделать хоть одну маленькую ошибку, и она может лишиться возможности спасти брата. В сложившейся ситуации гордость отходила на второй план. Именно поэтому Лана лишь мило улыбалась и внимательно слушала всё, что говорила Марина Петровна раздражённым голосом, намеренно пропуская мимо ушей ехидные намеки. На самом деле им терпеть друг друга не так уж и долго, да и Миша дал прямые указания домработнице во всем слушаться Милану, и ослушаться его прямого приказа без риска быть уволенной домработница не могла.

Как только ее оставили одну, Милана поднялась в отведенную ей спальню и позвонила матери. Девушка недолго разговаривала с родительницей, просто потому что ненавидела врать ей. Лане пришлось нагородить кучу лжи, объясняя своё внезапное исчезновение. Сказала, что она жутко устала и решила сменить обстановку, а Михаил предложил ей пожить у него. Елена Сергеевна сразу забыла про беспокойство за дочь и стала расспрашивать об их личных отношениях. Маменька явно надеялась на то, что Лана снова сойдется с Ковалем. Когда пара рассталась она едва ли не больше самой Миланы переживала, уж очень ей импонировал Коваль в роли будущего зятя.

Серебрякова ловко ушла от расспросов, переведя стрелки на брата и его проблемы в бизнесе, после чего быстро попрощалась с матерью.

— Знала бы ты, мама, что на самом деле происходит, — прошептала блондинка в пустоту комнаты.

Девушка чувствовала себя ужасно одинокой и несчастной, хотелось банально пожалеть себя, но Лана не имела на это право. Потом, всё потом. Она перетерпит три месяца и, только оказавшись на свободе, даст выход своей обиде и слезам. Только тогда. Сейчас же она должна оставаться совершенно спокойной. Миша не должен видеть ни слез, ни истерик. Идеальные любовницы не плачут и не устраивают ссор с бурным выяснением отношений. Так ведь?

— Вот черт, — воскликнула Серебрякова и, вскочив с кровати, начала вышагивать взад-вперед по дорогому персидскому ковру.

Девушка даже не представляла, что должна делать профессиональная любовница. Как-то не доводилось интересоваться темой договорных отношений. Лана никогда не играла в игры с противоположным полом. Можно сказать, что Милана предпочитала аскетизм в любовной сфере. У Серебряковой было всего трое любовников, включая Михаила, за все двадцать девять лет своей жизни. Опыт показал, что она полнейший профан в любви. Каждая её попытка сблизиться с мужчиной заканчивалась катастрофой. Ну кроме, истории с Дивеевым. Он в первую очередь друг, а потом уже любовник, тем более бывший. Ни Дмитрий, ни Михаил в её жизнь счастья не принесли. Теперь же она должна откопать в себе женскую мудрость и хитрость, которыми отродясь не пользовалась, чтобы оставить голову холодной, а сердце нетронутым.