Быстро добираюсь до дома, ставлю машину. Привожу себя в порядок. Чувствую себя относительно трезвым, но за руль в таком состоянии не сяду.

Я и так дел наделал. Мог сбить кого-нибудь или влететь в другую машину. Звонок Маши словно вернул мне трезвость ума.

Вызываю такси и еду к девушке…

Я до сих пор помню, какой она была тогда.

Белые короткие волосы игриво пушились от высокой влажности. Маша надела белое вязаное платье. Выглядела такой чистой и невинной.

А я взял этот цветок, сжал в грязных, испачканных обидой на другую, пальцах. И сломал тонкий стебелек.

Теперь Маша изменилась.

И смотрит на меня без былого восхищения. Равнодушно.

– Что вы здесь делаете, Захар Романович? – сжимает ладошку Настюшки.

– Дядя Захал хосет с нами обедать! – лепечет малышка.

– Я… – осекаюсь, – да, хотел пригласить на обед. Вас обеих.

Мои девочки.

Почему я постоянно думаю о том, что они мои? Ведь Маша родила от другого…

Но я вижу в Насте чудо. Ангелочка с яркой улыбкой и небесно-голубыми огромными глазами. И плевать, что не моя.

Надеюсь, на её пути никогда не встретится такой, как я…

– Уместно ли это? – мнется Маша.

– Я вас отвезу, потом верну обратно. Всё равно после обеда у меня переговоры, – усмехаюсь.

– Без меня? – сухо уточняет она.

– Тебе нужно пока разобраться с текущими договорами. Сегодня я сам. А потом уже будешь ездить со мной.

– А я? Буду ездить с папой? – Настя топает ножкой.

Требовательная.

– Посмотрим, – подмигиваю ей, девчушка тут же заливается румянцем.

Прелесть.

Маша берет дочь на руки. Вижу мозоли на ее тонких пальцах. Как она жила до этого?

Мне все интересно. Но спрашивать боюсь. Вдруг Маша взбрыкнет и закроется? Нет, так рисковать нельзя. Я долго думал, как быть с переговорами в другом городе.

Но нашел оптимальное решение. Обе мои девочки будут рядом. И репутацию Маши я сберегу.

Выходим на улицу.

– Мне пора уже покупать детское кресло, – улыбаюсь.

– Не стоит, Захар Романович, – бросает мне Маша, – это разовая акция.

Ауч! В груди простреливает. А я не хочу разовую! Я хочу постоянную.

– Садитесь, девчонки, – улыбаюсь.

– УЛЯ! Мне мафына дяди Захала нлавится больфе, сем та, фто утлом! – заявляет малявка.

– Настя! – шикает Машка. – Это невежливо. Ту машину нам тоже предоставил дядя Захал.

– Но его луссе, – всхлипывает.

– Конечно, лучше, – подмигиваю Настюхе, – ты хочешь, чтобы я возил вас по утрам?

– ДЯ!

– НЕТ!

Ясно. Пока Маша к этому не готова. А я чувствую острую потребность быть рядом. Заботиться и защищать.

Сначала всё просрал, а теперь вот…

Мда, Ежов.

– Тут рядом есть классное кафе. И детское меню, – сажусь за руль.

– Да, через дорогу, – Маша смотрит в окно.

– Всё хорошо?

Она вдруг краснеет. И выглядит невероятно милой. А я чувствую тяжесть в паху. Что за черт?

– Да.

Везу своих девчонок в кафе. Все дела отходят на задний план. Я так воодушевлен, что готов покорять новые вершины. Мы с Настей болтаем, Маша не стремится поддерживать диалог.

Обижена.

Знаю.

Ставлю машину на парковке у милой кафешки.

Тут же ловлю на себе взгляды местных мамочек. Маша вылезает, потом помогает выйти дочери.

Смотрю лишь на них.

– Отличное место, – улыбаюсь, когда мы садимся за милый столик у окна.

– Дя! – Настюха крутится, как юла.

– Насть, сиди спокойно, – говорит ее мамочка.

– Нууу! – дует губы малявка.

– Что будете заказывать? – спрашивает подошедшая официантка.

Маша берет телефон и лезет туда. Мельком вижу приложение банка. Проверяет, сколько может потратить на обед?

– Маш, я заплачу, поешьте нормально, – тихо говорю.

– Нет! – отрезает. – Спасибо, но я сама оплачу обед себе и дочери.