- Я осторожно.

Маленькие ручки обнимают меня за шею максимально крепко. Целую малютку, куда попадаю.

- Я так по тебе соскучилась, малышка, - шепчу ей.

- Ма-ма-ма, - продолжает лепетать она, прижимаясь.

Ловлю мамин взгляд. Смотрит на Аленку с умилением и любовью. Она ее любит, но это не значит, что не упрекает меня. Упрекает еще как. По ее мнению, я лишилась карьеры, к тому же никак не закончу учебу. И моя жизнь полна безответственности. Все хорошо у меня только потому, что родители помогают.

Я всерьез боялась, что они от меня откажутся. Мама настаивала на аборте, но я отказалась наотрез. Ей пришлось смириться. Время беременности мы почти не разговаривали, настолько она была обижена. Но Аленка, конечно, растопила лед.

Наши отношения, наверное, всегда будут напряженными, но так жить можно.

- Есть хочешь? - спрашивает мама. Я киваю. - Идем, заодно расскажешь о своих приключениях.

Я иду за мамой с Аленкой на руках, думая о том, что об одном я точно рассказывать не буду: о Нике.

Вряд ли мы еще встретимся, лучше просто вычеркнуть эту ночь из жизни, и все.

13. Глава 13

- Не хочешь пройтись, Надюш? - спрашивает отец, когда я захожу в дом.

Аленка уснула на улице в коляске, завернутая в теплый детский спальник - на свежем воздухе она вообще шикарно спит. Не то что дома. Только на руках и недолго. Из-за снежных завалов гулять с коляской нереально, приходится нарезать круги по двору, пока дочь не уснет.

- Куда? - спрашиваю, стягивая куртку.

- Да хоть куда. Пройтись по деревне. Ты второй день сидишь дома да во дворе.

- Тридцать первого нагулялась, - хмыкаю я.

- Сходит до магазина, проветрись. Заодно купи сахар, у нас кончился.

Натягиваю куртку обратно, глядя на папу с легкой укоризной.

- Надеюсь, вы не собираетесь тут с мамой зажигать? Имей в виду, во дворе младенец.

- Ой, дуреха, - смеется папа. - Мама бы в обморок грохнулась, если бы тебя услышала.

- Скорее бы, огрела меня чем-нибудь, - улыбаюсь я. - Ладно, пройдусь. Если что, звони, я вернусь быстро.

До магазина неспешным шагом минут пятнадцать. Я действительно рада, что могу прогуляться. Вчера мама то и дело принималась меня пилить за безответственность то в одном, то в другом. Во дворе от нее скрыться не удавалось.

Попробовала выехать с коляской за калитку и почти сразу застряла. За это тоже, конечно, мама по мне проехалась. Пришлось тащить с папой вдвоем коляску обратно на руках. Благо, Аленка не проснулась.

Снег наконец перестал мести, днем светит яркое солнце, от белизны вокруг просто слепит глаза. Деревья тоже утопают в снегу. Каждая веточка укутана белоснежными искрами.

Купив сахар и немного ништяков, закидываю их в рюкзак. Уже когда иду назад, сзади раздается автомобильный сигнал. В недоумении поворачиваюсь, рядом со мной тормозит дорогая машина.

- Одинцова! - в открывшееся со стороны пассажира окно радостно орет Марат Милонов. В удивлении хлопаю глазами. - А я сначала не поверил, что это ты!

- Взаимно, - говорю в ответ. - Ты здесь откуда?

- Так мой родитель руководил тут застройкой нового района. Год назад сдали, и он, конечно, нам домик забрал. А ты…

- А я в другой части живу. Не новой.

- Понял, - он широко улыбается.

Смотрю, мажорский снобизм после универа его покинул. Иначе чего ему так радоваться мне, когда мы даже не общались.

- Садись, подкину, поболтаем.

Поколебавшись, все же залезаю в салон. Ехать пять минут, успею еще сгонять до речки.

- Рассказывай, как живешь? Никто так и не понял, чего ты на заочку свалила?

- Работать надо было идти.

В универе про ребенка никто не знает. После зимней сессии я перевелась на заочное, потом взяла академ. Не хотелось, чтобы судачили, тем более догадавшись, кто отец.