У пацана вверх подпрыгнули обе брови. И глаза стали круглыми.

– Ну, в смысле… У вас родня-то есть? Дедушки, дяди, братья мамины… Может, к вам приходили в гости какие-то ее друзья? Или вы к ним в гости ездили когда-нибудь?

– А… Ты про это… Гинекологическое дерево? – Все. Тимохе полегчало. Мне – ни разу. Еще деревьев из гинекологии нам не хватало…

Как брилку правильно назвать, пацан не в курсе… Зато, вон, какие слова выдает…

– Что это за дерево?

– Ну, мы недавно составляли в школе. Там надо фотки приклеить – всех родных. И вверх от себя палки, как будто ветки. А на них эти люди кабутта сидят!

Отпустило. Значит, не все так плохо у парня…

– Гене-ало-ги-чес-кое, Тим! Сложное слово, я понимаю…

– Ну, я так и сказал! Так ты дашь мне попробовать эту свою брилку? Мама мне не хочет покупать!

– А тебе зачем она?

– Я же мужчина! У меня должна быть!

– И мама тебе отказывает в таком, очень важном, инструменте?

– Я однажды нашел и кота на улице хотел побрить. И она теперь боится, что я ей волосы ночью… это… – Он не выдержал, встал, протянул руки к прибору, еще не включенному в сеть.

– Боится остаться лысой?

– Ну.

– Так ты ей скажи, что надо тогда и ножницы прятать. Ими ведь тоже можно… Того…

–Точно! Как я сам не догадался!

– Эй, Тим, стой! Я пошутил! Не надо маму стричь! Она слишком красивая, чтобы ее портить!

Черт.

Похоже, я только что опять перед Настей провинился… Если Тим отрежет ее шикарные белокурые кудри – нам обоим несдобровать! По-любому!

– Он снова не дает вам покоя, Андрей Сергеевич? Извините нас. Тимофею сложно успокоиться в новой обстановке… Уже не знаю даже, как его угомонить…

Из темноты коридора нарисовалась она. Та самая.

– Я, кстати, нисколько не кривил душой. Вы, действительно, очень красивая, Настя!

– Я в курсе.

И поджала губы.

Как будто не комплимент услышала, а что-то очень нехорошее…

– Я, наверное, зря ему ляпнул насчет ножниц…

Что за день сегодня такой?

Должен был, между прочим, давать брату разгон. И ему, и всему филиалу… А в итоге – без конца ощущаю себя виноватым и прошу извинений у его секретарши… Очень красивой секретарши, между прочим…

– Ничего страшного. Он уже подстригал мне кончики… Однажды… Я сильно вымоталась, три дня не могла ему температуру сбить. Не спала ни днем, ни ночью… И вырубилась на полчаса, когда Тимошке полегчало… А проснулась уже с головой, которая тоже стала намного легче…

– Что, прям совсем, налысо?!

– Ну… Пришлось какое-то время ходить в косынке, в панамке… Пока все не отросло…

– Мне кажется, Настя, тебе бы пошла и короткая стрижка…

– Тогда мне денег на нее не хватало. Пришлось вот силами одного парикмахера обходиться… Не очень умелого, зато он работал с душой!

И улыбнулась так светло… С любовью…

– Тяжело было, да? А где отец мальчика?

– Спокойной ночи, Андрей Сергеевич. Я закрою нашу комнату на замок. Тимофей не будет вас больше тревожить.

Твою ж, а?!

Почему она так упорно уходит от всего, что связано с мужчинами? И сын ее… Тоже сильно не распространяется…

Поцеловал носом дверь, уже запертую. Притворился, что просто ошибся: нужно было повернуть налево, а я пошел направо.

Но ничего. Голову не расшиб, и то спасибо…

И лег спать. Небритый. Недовольный. Не получивший всего, о чем в душе мечталось бы…

– Андрей… Да… Это так здорово… Боже, да! – Настя шептала мне на ухо самым томным голосом, который только можно представить… И щекотала нежным пальчиком по щекам…

От этих, невозможно сладких, касаний, все тело моментально встало дыбом. В определенном месте – вот прямо буквально встало!

– Ммм… – Губы не хотели разлипаться, сухие после долгой ночи… Кажется, мы слишком сильно измотали друг друга…