— Скоро нам будет четыре месяца, меньше будем спать, больше бодрствовать, - воркую над племяшкой, поглядывая на Богдана Аркадьевича. Он хоть и не приближается, но смотрит на нас.

— Вы любите детей? – интересуюсь.

Вдруг Коршунов ненавидит младенцев, именно поэтому у него с женой нет детей. Про то, что он бесплоден – я не верю. Ну, где это видано, чтобы богатый красавчик вдруг стал неспособным произвести на свет наследника.

— Не задумывался о них.

— Я думаю, из вас получится отличный папочка, - поворачиваюсь так, чтобы Вере был виден папаша, а ему видна дочурка.

— Почему вы уверены, что я отец? Я вашу сестру в глаза не видел.

— Да-да, конечно, прошло много времени, а вокруг вас полной людей, чтобы запомнить каждого в лицо.

Неловко достаю телефон, нахожу фотографию Лиды и протягиваю мобильник Коршунову. Он с большой неохотой берет его в руки и разглядывает фото. На лице ноль эмоций. Ни шока, ни радости. Ничего.

— Это моя сестра.

— Я понял. Ты старшая или младшая?

— Старшая. Мы погодки, в детстве часто принимали за двойняшек. Вспомнил ее?

— Я ее не знаю, - повторяет свою шарманку Коршунов, возвращая мне телефон.

Зарядить бы ему в лобешник мобилкой, да боюсь, что расшибу ему голову. А за этим не заржавеет, подаст в суд и начнется тягомотина. Что за неприятный тип. В сотый раз поражаюсь вкусу сестры, я бы таких мужиков за километр обходила стороной. Но у нас с Лидой всегда была разные вкусы на мальчиков.

— Богдан Аркадьевич, мы вас ждем!

Рядом с нами внезапно оказывается молоденькая медсестра. Меня не замечает. Я вновь с Верой невидимка. Коршунов вежливо улыбается девушке.

Улыбка так себе, люди умеют и приятнее улыбаться, но медсестричка сияет как начищенный самовар. Ой, дуреха! Неужели не до кумекала своей головкой, что за человек Коршунов, раз тут находится с ребенком для анализа ДНК. Впрочем, какое мне дело. Коршунов опытный ловелас, выберет себе по вкусу и по душе новую наивную глупышку.

И когда парочка отходит, мы с Верунчиком идем следом. Нам лично все равно кто у нас будет брать мазок, главное результат. А результат будет вечером. А до этого нужно пережить день и не сойти с ума. Интересно, Коршунов нас сразу перевезет к себе или момент переезда предстоит еще обсуждать?

В кабинете забора материла нас ждут. Сначала берут у Коршунова мазок. Он морщится. Похоже ощущения не очень приятные. Я волнуюсь на то, как отреагирует Верунчика на чужих людей. Она еще крошка. К моему удивлению, малышка даже не поморщилась.

Облегченно выдыхаю, вылетаю из кабинета. Учитывая, что толком не завтракала и жутко перенервничала, желудок жалобно урчит. Напрягаюсь, когда обнаруживаю рядом Коршунова. Мне чего-то казалось, что он уйдет по-английски и только вечером позвонит для сообщения результата.

Богдан Аркадьевич смотрит на Верунчика, а Вера смотрит на него. Разглядывают друг друга так пристально, словно сканируют. Малышка не начинает плакать, выражая свое отношения к чужому дяде. Сам Коршунов кажется улыбается. Если один приподнятый уголок губ можно считать за улыбку, конечно.

— Как вы смотрите на то, чтобы вместе позавтракать? – Коршунов переводит с ребенка взгляд на меня.

Серьезный, немного хмурый, хочется протянуть руку и разгладить морщинку между бровями. А еще эти глаза сквозь стекла… Голубые глаза красивые.

— Что? – переспрашиваю, сомневаясь в правильности вопроса.

— Я утром не завтракал, думаю, вы тоже.

— Ну я кофе и бутерброд закинула в себя.

— Поэтому предлагаю ланч. Я плачу, если переживаете по поводу счета, - в голубых глазах внезапно вспыхивает искорка смеха. Это так неожиданно, что я теряю дар речи на мгновение.