Бабушка умерла, когда мне было десять. Волей-неволей, маме с папой пришлось меня забрать к себе. Но помнила, что меня не очень ждали, поэтому старалась никого не напрягать. Училась хорошо, не отличница, но в школу к директору родителей не вызывали.

Вот Лида доставляла всем жару. Она росла избалованной, капризной и требовательной. Ей все спускали с рук. Дома за ее косяки получала я. При этом папа не уставал повторять, что я в ответе за сестру, я обязана как старшая сестра быть к Лиде снисходительной, уступать ей и помогать по первому требованию. Именно из-за сестры, я после школы поступила в техникум, а не в институт. Потому что высшее образование получить достойна была Лида.

Родители погибли в автокатастрофе буквально через неделю после того, как сестрица поступила в университет. Я, итак, всегда чувствовала себя ответственной за Лиду, а после того, как мы остались одни друг у друга, это чувство усилилось. Теперь вот я в ответе за Веру.

— Ты сестру не искала? – осторожно спрашивает Коршунов. Я не отвечаю, потому что нам приносят заказ и расставляют тарелки. Когда остаемся вдвоем, я вздыхаю.

— Мобильник отключен. Возможно, поменяла номер телефона. В полиции послали далеко и подальше, сказав, что Лида объявится сама, когда посчитает нужным. Город у нас небольшой и все друг друга знают.

— А что про меня твоя сестра рассказывала? – пронзает меня своими глазами. Я ковыряюсь в тарелке, пытаясь вспомнить, что Лида говорила о Коршунове. К своему стыду, ничего не смогла вспомнить, потому что сестра особо не делилась подробностями.

— Ничего, - признаюсь. – Имя отца ребенка не называла, я его в свидетельстве Веры прочитала. Когда Лида исчезла, рылась в ее столе и нашла бумажку с адресом.

— Ясно, - Коршунов еле заметно улыбается. – Ешь, а то остынет, - кивает на мою тарелку.

Я прищуриваюсь. Богдан Аркадьевич непробиваем как танк. Его мысли невозможно прочитать ни по глазам, ни по мимике. Он полностью контролирует себя. И чем больше я на него смотрю, что тем сильнее начинаю колебаться.

А что если в свидетельстве записан полная тезка Коршунова? Как объяснить бумажку с адресом? Не знаю, может быть случайно его узнала. С каждой минутой я все больше и больше начинаю сомневаться.

— Богдан Аркадьевич… - запинаюсь, как только на меня устремляются невозмутимые голубые глаза. – А что если вы окажетесь правы, что будет?

Коршунов задумчиво разглядывает мое лицо. Не заедет уточняющих вопросов, а меня начинает разрывать на части от неизвестности. Я не доживу до вечера.

— Нам нужно дождаться результатов. После этого примем решение.

4. 4 глава

— Надежда —

Остаток дня и вечер я прокручиваю наш ланч с Коршуновым. Кручу в голове запоздалые мысли, которые должны были возникнуть у меня сразу, как исчезла Лида, а не после того, как наделала делов.

Дергаюсь от каждого звука своего мобильника. С колотящимся сердцем читаю смс, а потом разочарованно вздыхаю. Богдан Аркадьевич не торопится оповещать меня о результате. Когда стрелки часов переползают полночь, я понимаю, что мне никто ничего сообщать не планирует.

Злюсь на себя за чрезмерно завышенное ожидание. Злюсь на Коршунова, что треплет мне нервы. Я ведь не усну, буду гадать, какой же результат прислала клиника. Все же стоило настоять и оставить свою электронную почту. Почему умные мысли у меня возникают с огромным опозданием?

Смотрю на спящего Верунчика. Пока она малышка, хочется максимально устроить ее жизнь. В идеале с мамой и папой. Только вот где маму черти носят, загадка. Кто на самом деле папа – тайна покрытая мраком. Я сейчас с трудом представляю, чем Лида могла зацепить Коршунова. Он не производит впечатление легкомысленного мужчину. Наоборот, я бы сказала, что он кремень.