Жара сегодня была еще сильнее, и работавшие с ненавистью поглядывали в пышущее зноем небо. Многие снимали майки и рубашки, наматывали на головы, чтобы защититься от злого солнца, кирпичная пыль казалась еще более едкой и ядовитой.

– Фу, неужели так и будем до конца дней горбатиться на товарища майора? – спросил Кирилл, когда пришло время перерыва, и они устроились в теньке.

– Не боись, будем, – грустно сказал Саша. – Даже когда он весь город под себя подгребет, ну, то, что от него осталось, работники по-прежнему будут нужны, ну, не работники, – он оглянулся и понизил голос, – рабы.

– Не может быть, – возразил подсевший к ним щуплый мужичок по имени Илья. – Должна же быть какая-то власть, что призовет Дериева к порядку, мэр там, или президент с премьером…

– Вы в это верите? – спросил Аркадий Петрович.

– Ну, хм… – Илья почесал щеку, сморщил не такой широкий лоб. – Черт его знает… По мне, что раньше все на нас ездили, что и сейчас ездят, а что хуже всего – курева не осталось, так хочется сигареткой затянуться!

Донесся треск очереди, и все трое глянули туда, где один из охранников, встав на колено, палил из автомата.

– Собаки? – спросил Илья, вглядываясь в мелькающие среди зелени силуэты зверей.

– Нет, волки, – покачал головой Саша. – Но тоже жрать хотят.

– Нет хуже хищника, чем тот, что воспитан между людьми, – сказал Кирилл задумчиво.

– Вы это к чему? – настороженно спросил Аркадий Петрович.

– Да так, просто, подумалось… Собак мы кормили-кормили, выводили-выводили, а теперь они на нас охотятся. И где благодарность? Хотя благодарность бывает только на небесах, а не здесь, на земле…

Кирилл и сам не понял, чего его понесло, но увидел изумление на лицах товарищей, и осадил себя. На его счастье, подал голос бригадир, и пришлось браться за лопаты, ломы и рукояти тачек.

Работать в этот день закончили вроде бы пораньше, чем вчера, солнце, по крайней мере, висело куда выше.

– Чего это вдруг? – поинтересовался Кирилл, когда их выстроили колонной, и повели в сторону площади Советской.

– Увидите, – отозвался Аркадий Петрович.

Там, где обычно поворачивали к «казарме», направились в другую сторону, к районной администрации. Стало ясно, что голову безумного «пророка» с флагштока сняли, на крыльце стоит майор в окружении свиты, а на очищенном от зарослей участке перед ним выстроены другие бригады.

Тут было, по прикидкам Кирилла, около тысячи человек, мужчины и женщины, и даже дети.

– Неужели это все, кто выжил в окрестностях? – прошептал он, думая, сколько человек раньше обитало в той части Советского района, что нынче находится под контролем Дериева.

– Ох ты, елки-палки, бабы, честное слово! – проговорил Саша, жадно таращась в ту сторону, где стояли женщины. – Я бы сейчас палку-то любой бы кинул, а уж у них как зудит, так и представить это невозможно!

– Отставить разговоры! – оглянулся Саленко. – Кто заболтается, получит в морду!

Несмотря на малый рост и хилое вроде бы сложение, он пускал кулаки в ход охотно и умело, от его ударов падали куда более крупные мужики, и вовсе не потому, что не желали устоять на ногах.

Их бригада оказалась крайней слева, а в соседней Кирилл обнаружил «гаражного сидельца» Коляна, такого же небритого и грязного, но трезвого. Тот, увидев знакомого, радостно заухмылялся и подмигнул, но рта не открыл – видимо и им запретили разговаривать.

– Слушайте меня! – воскликнул Дериев, подняв руку.

Наступила тишина, охранники, стоявшие со всех сторон, злобно впились взглядами в толпу, выискивая того, кто осмелится нарушить приказ, откроет рот или иным образом помешает речи майора.