— На отца было покушение, — ошарашивает меня мама.

Парочку посягательств на его здоровье случалось на моей памяти, но обычно быстро пресекались, заказчиков находили в те же сутки. Это чаще были мелкие сошки с черного рынка, которым отец перекрывал кислород. Они глупо надеялись свергнуть его.

А тут мать молчит, что меня напрягает невероятно.

— Кто? Как он? — чеканю шепотом.

— Живой. Задело ногу, ничего страшного. Только шрам останется. Но кто это сделал, мы до сих пор не знаем. Поэтому я прошу тебя, будь осторожнее, сыночек.

— Да-да, — отмахиваюсь.

— Обещай мне, — требует женщина, что родила меня и теперь не дает мне покоя.

— Обещаю, — улыбаюсь ее настойчивости.

— Люблю тебя, — говорит мама и отключается, зная, что я не стану проявлять чувства.

Уезжаю от Бака только под утро, трезвый как стеклышко. Мать отбила желание пить лучше любой совести.

Явился мой водитель Махмуд, так что я с чистой совестью могу скрываться за тонированными окнами своего Ролс Ройса.

Почти проваливаюсь в сон, как вдруг понимаю, что мы недалеко от клуба.

— Махмуд, останови где-нибудь в тени от черного входа. Чтобы незаметно было, — приказываю мужчине, сам откидываюсь в кресле, приготовившись ждать.

Водитель согласно кивает. Привык к моим выходкам.

Четыре тридцать. Интересно, уехала эта девчонка или нет? Вполне возможно, сегодня не ее смена. А может, реально уехала, послушалась.

Отец всегда говорил, что стоит смотреть на русских женщин. Мать у меня красавица. С годами, кажется, она становится только лучше. Моя новая знакомая чем-то напоминает маму. Наверное, глазами и этим хорошеньким кругленьким личиком. И взглядом. Чистым, искренним.

Хочу ее. Эти белокурые красавицы так и притягивают взгляд, заставляя хотеть их забрать куда-нибудь в свое логово. Запереть в гареме. Закрутить в паранджу. Чтобы эта красота принадлежала только мне.

О, Аллах! О чем это я? Похоже, так на меня действует Египет, пробуждает внутри похотливые первобытные желания.

Может, охмурить такую? Бак же трещал, что есть еще принципиальные девочки.

Меня окружает много красивых женщин, но ни с одной из них не хочется остаться. Они просто пополняют коллекцию моих успехов, как дорогие тачки. Таким место в музее, а не в моем сердце.

Сердце? У меня его нет.

Пять тридцать. Работники клуба один за одним покидают здание, прощаясь у дверей. А белокурой головки нет. Отлично. Чувствую, как в груди разливается тепло. Послушная девочка. Правильная. Таким место далеко отсюда.

________

Милана

________
День идет как обычно. Я готовлю, Люси втыкает в телефон, а Нелли наводит марафет. Девчонки обожают русскую кухню, и поскольку я еще не плачу за квартиру, то балую их всякими вкусностями типа пельменей и борща.

Дома играет приятная классическая музыка, тихо шуршит кондиционер.

— Девчонки! — восклицает Люси так громко и резко, что я отпускаю ложку, и она стремительно тонет в борще.

— Кто умер? — Нелли вылетает из ванной с бешеными глазами, один из которых жирно смазан тушью, а второй нет.

— Чего умер-то сразу? — обижается Люси. — Идемте в гостиную. Нам такое предложение поступило!

Ладно, спасу ложку позже.

Садимся на диван, Люси напротив в кресле, молчит, ждет, чтобы усилилась интрига. Нелли скрещивает руки на груди, я подумываю-таки спасти ложку.

— Ой, ладно, — сдается подруга. — Мне Хабиб написал, нам работу предложил выездную.

— Хабиб тебе написал? — недоверчиво переспрашивает Нелли.

— Да, а что такого? — вызывающе вздергивает бровь Люси.

— Говори уже, — бурчу. Ложка будет горячая, писец. А моим многострадальным рукам только ожогов не хватало.