Эта услуга французского посланника заинтересовала. Впрочем, кошелек развязывать Париж все равно пока не спешил…

Меншиков заботливо подлил царю, стараясь не мелькать перед глазами. Он знал о том, что в казну капнуло почти полмиллиона рублей монетой. И у него откровенно чесались руки.

Но…

Он боялся.

Царь уже не первый раз мрачно отзывался о его воровстве за минувший год. Это практически стало штатной придворной шуткой. И Александр Данилович не сомневался – это дело рук царевича, который склонял отца наводить порядок в финансах. Просто для того, чтобы найти деньги на предстоящую весьма непростую войну.

Умом Меншиков понимал – глупо хапать все подряд, но натура его не давая покоя. Иной раз он даже какую-то безделушку хватал. Не потому, что нужна или хотелось, а просто потому, что мог. Словно болезнь какая или наваждение. Ему приходилось прикладывать каждый раз нешуточные усилия, чтобы не срываться. Во всяком случае, тогда, когда понимал – он под пристальным вниманием.

Вот и сейчас.

Деньги, поступившие в казну, жгли ему душу соблазном и нещадно манили. Чтобы не сорваться, он решил их все спустить на дело. Во всяком случае склонить к этому государя.

– Может, пушек купим? Или меди пушечной? – спросил он невзначай.

– Это еще зачем?

– У шведов.

– Зачем?

Александр Данилович, опять не ответив на задаваемый вопрос, увел тему в сторону, напомнив, что в 1697 году царь закупил еще у Карла XI несколько сотен пушек. Вполне себе приличных. Благодаря которым удалось вооружить создаваемый на Дону флот.

Царь его внимательно выслушал. И повторил вопрос:

– Зачем нам тратить эти деньги?

– Так их разворуют. Как пить дать разворуют, – произнес Меншиков и нервно сглотнул комок, подступивший к горлу. Хотя все окружающие восприняли это совсем иначе и заржали. Переждав эту волну смеха, Александр Данилович как ни в чем ни бывало продолжил: – А так мы деньги на дело пустим быстрее. Да и шведы пока сговорчивы. Ведь мы всячески болтаем о том, что собираемся воевать с турком. Для весьма религиозного Карла XII это занятие весьма богоугодное.

– Разворуют, говоришь? – усмехнулся изрядно пьяный царь.

– Думаю, он прав, – произнес царевич. – Если закупить пушечную медь у шведов и положить ее где-то в больших слитках, мы будем иметь крепкий запас. И случись что – быстро изготовим орудия. Военная удача переменчива. И армия при отступлении нередко бросает свою артиллерию. Почему наша будет исключением?

– Ты мыслишь о поражении, не вступив в войну? – раздраженно фыркнул Петр.

– Знать, где упасть, соломку бы подстелил. Так, что ли, говорят?

– Так, – кивнул Меншиков, опередив царя.

– Мы не знаем, где найдем, где потеряем. Довольно сложно предсказать ход войны и то, как она станет протекать дипломатически. Вероятность серьезных поражений есть всегда. Посему, мыслю, лучше иметь запас прочности. Чтобы в случае чего устоять и разойтись вничью, чем с треском проиграть. Как там говорят? Пока толстый сохнет, худой сдохнет? Так что запас пушечной меди нам точно не повредит.

– А отчего в больших слитках?

– Чтобы воровать было несподручно. Такое тайком выносить сложно.

– Но можно.

– Нет таких вещей, какие нельзя украсть, – усмехнулся Алексей.

– Так уж и нет? – скептично спросил Петр.

– Не веришь ты в людей, – покачал головой сынок. – Вот ей-ей – даже с тебя как-нибудь исподнее утащат. Я иной раз даже спор на деньги заключаю – сколько украдут в том или ином деле.

– И часто выигрываешь? – поинтересовался царь.

– Ни разу не проиграл, – с мягкой улыбкой ответил царевич.

От этих слов Меншиков отчетливо вздрогнул и скис. Его откровенно раздражала эта маниакальная страсть Алексея копаться в «чужом белье». Ему было жутко подумать о том, сколько у этого маленького, но въедливого человечка уже накопано на него.