– Большому сторожу… Большому сторожу… – Вовке потребовалось с полминуты, чтобы припомнить, о чем идет речь: об эпизоде с неудачным поступлением в «Арсенал» я рассказывал Пошехонскому довольно давно, в самом начале нашего знакомства. – А, большому сторожу! Ну конечно, помню. Конечно… А ты представляешь, сколько туда намотает? Туда не меньше часа от центра добираться! Может, мне у кого из знакомых машину одолжить?

– Не надо, Вова, – отсоветовал я. – Ты чего жмешься? Конспирация требует определенных затрат – сам понимаешь. И потом – не далее как три минуты назад ты предлагал мне кучу денег. Ты что, Вовчик, – испортился? Ты в туалете долго не сиди, там воняет!

– Да пошел ты! – беззлобно ругнулся Пошехонский. – Тоже мне, шутник… Во сколько мне подъехать?

– К полудню, – быстро посчитал я. – Раньше ты не управишься – бар в десять открывается. И вот еще что. На выезде из города завернете на заправку, пусть таксер зальет полный бак. Скажешь, что поедете… ну, допустим, в Константинов. И не торгуйся, когда цену назовет – а то откажется ехать. Ты понял меня, нет?

– Ага… Ага – вот так, да… В принципе понял… – Пошехонский наконец уловил ход моих рассуждений и возмутился: – Ну ты даешь! А я что – потом пешком оттуда попрусь? Ну ты…

– А там недалеко до остановки, – сообщил я. – Два километра до конечной остановки тринадцатого автобуса. По березовому лесу. Воздух – сплошная аптека. Для пропитанных бумажной пылью легких – благостное отдохновение. Я, например, гулял там – прелесть! Что тебе не нравится?

– Вот я еще на автобусе не ездил, – проворчал Вовка. – Аптека… Ха! Но в принципе… В принципе – ладно. Можешь на меня положиться – я все сделаю как надо…

На следующий день, в половине двенадцатого, я медленно брел по березняку, разъезжаясь обутыми в высокие зимние кроссовки ногами по жирной дорожной грязи, периодически оглядывался и пытался разложить на составляющие глубокое состояние меланхолии, охватившее меня после того, как сошел с автобуса и углубился в лесную чащу. Я всегда поступаю таким образом – как учат мастера психологии: обозначаю проблему, раскладываю ее на составляющие, а затем разбираюсь с каждой составляющей один на один. Как показывает практика, какой бы серьезной ни была проблема, в расчлененном виде она выглядит гораздо привлекательнее, а бороться с каждым из составляющих звеньев намного проще, нежели пытаться осилить их всех сразу.

Итак, что там у нас? Погода мерзкая. Оттепель стоит неделю, грязища, мокренький снежок падает – небо мрачное, затянуто косматыми мглистыми тучами. Просто грустно – уже из-за погоды. Некоторые не особо устойчивые к катаклизмам особи в такую погоду развлекаются суицидами. Прыгают с крыш, под транспорт бросаются и так далее.

Далее: жалко бросать насиженное местечко. Только-только нашел свою нишу, устроился весьма недурственно: прекрасная работа, начальник – поискать, роскошная женщина, вполне подходящая на роль постоянной подруги жизни…

Еще далее: опять меня злые люди хотят перевести в состояние нежити. Не люблю я этого. Мне нравится, когда наоборот. Я вообще-то не виноват – пределы необходимой обороны не превысил. В любом цивилизованном обществе суд в первый же день разбирательства вынес бы оправдательный вердикт – невиновен. Бандит подходит к посетителю ресторана, забирает женщин – как будто они какая-то вещь! – оскорбляет посетителя физически… И все это на глазах секьюрити, мэтра, не таясь, нагло… А потом этот бандит, которому дали заслуженно по роже, пытается этого посетителя застрелить. Черт!!! В чем я виноват?! Тут уж не просто грустно – тут полный грустдец!