Осторожно дотрагиваюсь подушечками пальцев до струн, задеваю несколько, прислушиваясь к звучащей мелодии. Сердце сладко замирает внутри, а глаза сразу же увлажняются. На несколько секунд мне кажется, что я оказалась дома, в своем мире, в безопасности. 

С губ срывается судорожный вздох. Прижимаю к себе инструмент, словно встретила старого друга. Друга, который считался навеки потерянным, но неожиданно вернулся в мою жизнь. Поднимаю голову и тихо шепчу в серое, затянутое тучами небо:

– Спасибо… Спасибо, леди Лирой…

Выпускать из рук свое сокровище очень не хочется. Но мне нужно посмотреть, сколько у меня денег, и на что я могу рассчитывать в таверне дядюшки Вильдэра. С сожалением откладываю “домбру” и начинаю копаться дальше. На самом дне в голенище одного из сапог, которые тоже не забыла упаковать предусмотрительная бабуля, нахожу небольшой кошель с монетами. Как называются золотые, серебряные и медные кругляши я не знаю, но посчитать их количество могу. А там разберусь, много или мало у меня есть.

Побросав все обратно и кинув туда же свой потрепанный ридикюль, встаю с повозки и направляюсь к дверям таверны.

Многолюдный зал встречает меня шумом и гамом. Но так же теплом и аппетитными ароматами. Огибая многочисленных посетителей и подавальщиц, подхожу к барной стойке, за которой гордо возвышается хозяин, наблюдая за порядком.

– Здравствуйте, – громко здороваюсь, пытаясь перекричать шум. – Сколько у вас стоит комната и завтрак?

Глаза дядюшки Вильдэра перемещаются на меня, и он скользит подозрительным взглядом по моей фигуре. В то, что в этой лохматой и неопрятной бродяжке трактирщик узнает принцессу Ноэль маловероятно, но сердце все равно начинает часто-часто стучать в груди. И я еще поглубже натягиваю на голову капюшон плаща.

– Комната – серебрушка, завтрак – три медяка, – нахмурившись, отвечает мужчина.

Закусив губу, прикидываю, достаточно ли приемлемая для меня цена. И кивнув своим мыслям, уточняю:

– А дополнительно ванна?

– Еще два медяка, – также хмуро отвечает.

– Прекрасно, – широко улыбаюсь в ответ. – А вы, случайно, не знаете, отправляется ли какой-то обоз в сторону Нзана или Гвинкру или, может, Фрауслава?

– Завтра утром. В Нзан, – отрывисто бросает.

Продолжаю улыбаться, не обращая внимания на грубый тон. Дядюшку Вильдэра можно понять. Не каждый день вонючие оборванки интересуются ночлегом, ванной и завтраком, при этом имея деньги все заказанное оплатить.

– Чудесно. Тогда мне, пожалуйста комнату и ванну. А потом я спущусь на завтрак. Может людей станет меньше, – окинув взглядом многолюдный зал, отсчитываю нужную сумму и высыпаю монеты на барную стойку.

– Через несколько минут все будет, – разом добреет трактирщик и, вытащив из-под прилавка ключи, протягивает мне. – А пока поднимайтесь в комнату.

Радостно благодарю мужчину и спешу к себе, уже предвкушая, как избавлюсь от вони капусты и грязной одежды. Надеюсь у меня хватит денег оплатить путешествие с обозом. А с другой стороны, в таком виде меня вряд ли б взяли с собой почтенные купцы. 

Комнатка мне достается маленькая. С узкой койкой, небольшим столом у окна, массивным стулом подле него и сундуком возле стены. Но все блещет чистотой, а постельное белье пахнет свежестью. Я даже не решаюсь присесть на разноцветное стеганое покрывало, вдруг запачкаю. Так и стою, пока не заносят в комнату небольшую лохань и ведра с водой. 

– Через сколько мне вернуться, чтобы убрать все, госпожа? – спрашивает молоденькая служанка, ловко наполняя лохань водой.

– Думаю, полчаса мне вполне хватит, – пожимаю плечами.