Лицо напоминало сердечко, небольшой носик и покатый лоб. Высокий, а не покатый, утверждала мама, но кто слушает матерей? Старалась его прятать, за локонами волос, что ещё больше уменьшало моё лицо. Вот глаза мне нравились, цвета молодой зелени по весне. Рот был небольшим, его спасали только пухлые губы. Я и сама была очень маленькой, словно фарфоровая статуэтка, на фоне других девушек, подросток в переходном возрасте.

— Ваша светлость, — она присела в книксене.

— Сходите за чаем и попросите прийти другую девушку, — обернувшись к ней лицом, отдала приказ.

Тут раздался ещё один стук в дверь, вошла вторая служанка и недоумённо застыла. Девушка смутилась и извинившись хотела уйти.

— Подождите, — окликнула, останавливая, — почему вы пришли?

— Простите Ваша Светлость, но дворецкий назначил меня в ваши горничные, — потупив взгляд ответила она.

— Тогда почему пришли вы? – спросила у первой девушки.

— Услышала вызов и пошла, — пожала небрежно плечами, словно сбрасывая груз, — схожу за чаем.

Присела в книксене, и не спрашивая разрешения, покинула комнату. Меня взбесила её наглость, но я сдержанно улыбнулась горничной: — Интересные у вас порядки. Как зовут?

— Яра, Ваша светлость.

— Леди Рина, мне так привычнее, — ответила ей и попросила, — помоги снять платье.

Она молча начала делать свою работу, помогая снять мой подвенечный наряд. Справившись, показала ванную комнату.

— На ванну с пеной у меня не осталось времени, — вздохнув, — схожу в душ, освежусь. Мне оставили дорожное платье, приготовь.

Встав под струи воды, смогла немного расслабиться и уже на выходе из комнаты услышала вскрик моей служанки и звон посуды. Разложенное на кушетке платье оказалось залито чаем. Обе стояли красными, одна от возмущения, вторая от удовольствия, что удалось напакостить.

Прикрыв глаза, очистила платье и посмотрела на девушек.

— Что случилось? Яра?

— Рада разлила чай, — тихо ответила она.

Довольное лицо выдало последнюю. Улыбнулась, посмотрев, как на мелких паразитов, которых так любила убивать пачками во время практики.

— Умнее надо быть, — сказала, покачав головой, — уволена.

Девушка, всхлипнув, выбежала. Кивнув смущённой Яре, пошла к зеркалу, поправляя пеньюар. Закончив с причёской, которую собрали в простую косу, чтобы было удобно в дороге, уложили в пучок на голове и закололи шпильками.

Дорожное платье было простым, без пышной юбки. Яра помогла мне его надеть и начала застёгивать многочисленные пуговицы на моей спине, когда в будуар ворвался герцог. Вспыхнула, но заставила себя оставаться на месте, хоть и понимала, что ему видно обнажённую спину. Дождался, когда служанка закончит и жестом отослал её.

— Я могу узнать, почему своё пребывание в этом доме ты начала с увольнения слуг? – обманчиво спокойно спросил он.

— Да, если тебе будет угодно, — ответила, собирая вещи с туалетного столика, — правда, я думала дорогой, что вам хватит ума уволить тех, кто грел вашу постель, чтобы не получалось вот таких неловких ситуаций.

Его глаза потемнели, он прищурился и усмехнулся: — Это ревность? Я думал, что истинные леди не опускаются до такого.

— Это осторожность, — улыбнулась ему спокойно, — сегодня она пришла без приглашения, чтобы посмотреть, на ком вы женились, а потом совершенно случайно пролила горячий чай на платье, а завтра прольёт его на меня или сделает, что хуже. Не хочется жить всё время оглядываясь. И потом с этого дня я полноправная хозяйка в доме или я ошибаюсь?

Прожёг меня не читаемым взглядом, а потом молча развернулся и вышел, не сказав ни слова. Отличное начало, начинать семейную жизнь с разборок. Отрешённо посмотрела в окно.