– Почему? – изумилась она. – Ты ведь их честно выиграл! Как можно этого стыдиться?!

Объяснять ей взаимоотношения с директором школы я точно бы не стал, поэтому просто ответил:

– Можешь или нет?

Она вздохнула и приняла у меня всё.

– Как пионеры мы должны помогать друг другу, но я отдам всё тебе по первому же требованию!

– Спасибо, и прости ещё раз, что накричал на тебя.

Она смутилась, но, поднявшись, помахала мне рукой, видя, как Артём Викторович зовёт их за собой, поскольку все стали расходиться. Соревнования были закончены, и подростки, кто радостный, показывая медали и грамоты, кто, наоборот, огорчённый, стали расходиться по домам, сопровождаемые своими тренерами.

Я же остался ждать, поскольку физрука всё не было, пришли за мной только спустя два часа, когда начало темнеть, и не он, а один из воспитателей.

– Идём, – показал он мне рукой.

– А где Николай Алексеевич?

– Пьяный лежит дома, – неприязненно сообщил он, – меня попросила забрать тебя его жена.

– Я могу и сам добраться, – предложил я ему, показывая медаль и грамоту, – я знаю дорогу.

Он забрал у меня документ, прочитал его и удивлённо посмотрел.

– Ты точно доберёшься? А то мне с тобой идти, потом возвращаться, два часа уйдёт.

– Конечно, я ведь не собираюсь никуда сбегать, – кивнул я головой, – зачем мне это?

Он согласно закивал.

– Хорошо, тогда в школе скажешь, что я довёл тебя до двери.

– Конечно, Никанор Филиппович.

Он обрадовался, полез в карман и выудил оттуда белые и жёлтые монеты.

– Держи, купи себе булочку.

Руки я мгновенно подставил, и жиденький ручеёк монет различного достоинства перекочевал ко мне. Я мгновенно посчитал, обрадовавшись, что там было пятьдесят пять копеек.

– Спасибо, Никанор Филиппович.

– Ну, бывай, – он махнул рукой в сторону школы, а сам пошёл в другую.

Избавившись от провожатого, я только обрадовался. Деньги жгли карман, а это значило, что можно было зайти в магазин, пока он не закрылся. Сорвавшись с места, я побежал туда, где знал, что продавались спортивные товары. До закрытия оставалось ещё десять минут, но продавщица уже закрывала магазин.

– Тётенька, – жалобно заныл я, показывая ей медаль и грамоту, – продайте майку и шорты, соревнования завтра, а у меня всё украли.

Она открыла было рот отбрить меня, поскольку лень было возиться, но медаль спасла положение.

– Ладно, только быстро, – смиловалась надо мной богиня торговли и открыла дверь, пропуская внутрь.

– Спасибо! – я сразу бросился к одежде и с ужасом понял, что денег хватает только на что-то одно.

«Тогда шорты, – решил я, хватая и примеряя их прямо на школьные брюки, – побегаю в майке, ничего страшного».

Заодно глянув, сколько стоят кеды, я покачал головой и бегом бросился к кассе.

– Ты же майку ещё хотел, – удивилась она, пробивая мне товар.

– Не хватает, – я расстроенно развёл руками.

– Как же ты бегать будешь?

– Главное, шорты есть, а там что-нибудь придумаю, всё равно спасибо вам, что помогли!

– Не за что, – отмахнулась она от благодарности.

После дорогостоящей покупки у меня осталось почти семьдесят копеек, из которых пятьдесят я отложил Губе, а на двадцать успел урвать сосачек «Дюшес». Конфета расплылась во рту давно забытым сладким вкусом, так что я даже блаженно зажмурился, в интернате конфет не было, лишь изредка давали булочки или же песочные пирожные с джемом между слоями. Но они редко кому доставались, старшаки целыми подносами уносили их себе в крыло, чтобы было с чем пить чай целую неделю, а потом так же подносами и выкидывали, когда привозили новые.

В весьма приподнятом настроении я отправился в интернат, вот только чем ближе я к нему подходил, тем быстрее уходила нега и расслабленность, а тело снова собиралось в сжатую пружину. Свобода закончилась. Время было уже довольно позднее, но вахтёр был предупреждён о моём появлении, так что просто пропустил, и я направился к себе, своим появлением вызвав фурор среди соседей. Во-первых, я разделил между ними поровну конфеты, введя их в священный экстаз, и они сразу по три штуки жадно запихали в рот, во-вторых, медаль и грамота им тоже понравились, ну и, в-третьих, мои шорты долго рассматривали и цокали языками.