Артём весело рассмеялся:

- Какие аккуратные выражения! Да, ты права, не в шахматы. Но он донёс не для их блага, а из зависти.

- Откуда вы знаете?

- Это очевидно.

Люба задумалась. Артём вернулся к её последнему предположению:

- Так что, ты считаешь, что должна была настучать? Но побоялась?

Она пожала плечами:

- Я не знаю, честно, не знаю. Боялась – это однозначно, но должна ли – непонятно.

- А мне всё предельно ясно. Не должна. Ты им не мамочка. Это их ответственность. И единственное, чего ты точно добьёшься таким методом – поссоришься с ними. В остальном эффект запросто может быть обратным: не убережёшь от глупостей, а сделаешь их ещё более притягательными.

Люба согласно покачала головой: звучало это логично.

- Ну что? Позанимаемся?

Они размялись, и Артём похвалил Любу за то, что она уже стала гибче и ловчее. Она прекрасно понимала, что он просто подбадривает её: что могло измениться за два дня, пусть даже она и занималась дома по часу? Всё равно Люба никогда не станет такой же гибкой и ловкой, как он. Наблюдать за его движениями было настоящим удовольствием.

После разминки стали повторять предыдущий приём. Плечи – нога – толчок. Плечи – нога – толчок. Получалось неплохо, Люба видела, что Артём поддаётся ей, но всё равно немножко загордилась собой – и тут же, потеряв равновесие, оказалась на татами. Почти верхом на Артёме. От близости его тела Любу охватил удушливый жар, она смутилась до оторопи. Но Артём легко вышел из неловкого положения: рассмеялся, тронул её за нос.

- Не вздумай так же упасть на своего противника. Весь эффект смажешь! - Он молниеносно поднялся и помог Любе встать: - Но на меня - можно.

Решили изучить что-нибудь новенькое. Болевой захват. Люба крепко задумалась над предложенным приёмом: она ведь не хотела никому делать больно. В этом смысле урон противника на пол полностью её устраивал: если постараться, можно не причинить никакого физического вреда, а только напугать.

- Тут тоже ломать ничего не нужно, - возразил Артём. – Ты как бы намекаешь, показываешь издалека, что его ждёт – и всё. Поверь, это очень эффективно при работе с людьми, которые не занимаются единоборствами.

- А которые занимаются? – дрожащим шёпотом уточнила Люба.

- А которые занимаются, с теми я буду разбираться. Номер мой у тебя есть. Но я всю жизнь в Сочи живу и такого трэша здесь не встречал, чтобы настоящие бойцы на девочку вроде тебя руку поднимали.

Артём быстро и схематично показал Любе приём: встал напротив, чуть справа, подвёл левую руку тыльной стороной к сгибу её правого локтя и, скользнув по нему, вывернул руку назад, прижав предплечье к себе. Несмотря на то, что Артём совсем не применял силу и только обозначал движения, чувствовать себя в этой ловушке было страшно. Люба пискнула.

- Не бойся! Уж кто-кто, а я точно тебе вреда не причиню. И прибью любого, кто причинит.

- Почему?

Он пожал плечами:

- По воле твоего бога. Так у вас говорится?

Люба кивнула, смущаясь. Ей было неловко, что Артём на столькое готов ради неё, хотя они никто друг другу и она не отвечает ему никаким служением.

- А можно… я тоже для вас что-нибудь сделаю? Например, уборку в зале, или приготовлю и принесу еды..?

Брови Артёма взметнулись:

- Неожиданное предложение! Спасибо, я подумаю. Насчёт уборки. А еда никогда лишней не будет. Только что-нибудь несладкое. С мясом или, там, яйцами.

Они поотрабатывали болевой захват недолго – минут пятнадцать – но это были мучительные пятнадцать минут, потому что приходилось непрестанно прикасаться к молодому человеку, который ей даже не родственник. И ладно, если бы у него был длинный рукав, но Люба была вынуждена буквально гладить его обнажённые локти и предплечья. Сосредоточиться на приёме становилось всё труднее. В груди гудело и стреляло. Люба напряжённо следила за минутной стрелкой на часах, висевших над входной дверью, и вздохнула с облегчением, когда та добралась до двенадцати.