- Чего это? – удивилась она цветам.

- Хризантемы, кажется. – Почесал затылок Артём.

Влада хмыкнула:

- Спасибо, - хотя букет её явно не обрадовал.

Она всё равно очень горячо и влажно приложилась к Артёмовым губам, а потом довольно защебетала:

- Как хорошо, что ты позвонил! Я как раз хотела тебя увидеть. Ты себе не представляешь, что у нас сегодня на лекции по макроэкономике препод отчебучил…

Артёму это было совершенно не интересно, поэтому он пропускал щебетню мимо ушей, а потом и вовсе перебил свою девушку:

- Влад, слушай, а почему ты так откровенно одеваешься?

Она посмотрела вниз на себя, как будто забыла, во что одета.

- Эээ… ну, мне идёт. – И улыбнулась кокетливо. – Или нет?

- Странный вопрос. Ты как будто голая. Конечно, фигура у тебя хорошая, но стоит ли её так открыто демонстрировать всем встречным?

Влада надула губки:

- Вообще-то это для тебя. Я думала, тебе нравится…

- То есть, ты сегодня в универ не так ходила, а переоделась только что?

Девушка нахмурилась:

- Да что это с тобой? Мы почти год встречаемся, и никогда тебя это не напрягало. Ты ни разу мне замечания не сделал!

- Считай, что сейчас делаю.

- И что? Мне теперь монашескую рясу надеть и это… паранджу?

- Можешь начать с юбки, которая доходит хотя бы до колен.

Влада шумно выпустила воздух через рот, но потом улыбнулась:

- Окей. Если тебя возбуждает юбка-карандаш, у меня есть парочка…

Взявшись за руки, они пошли в сторону моря. Влада достала из маленького белого кожаного рюкзачка вейп и торопливо затянулась. Артёма и это парадоксально напрягало, хотя раньше он не обращал никакого внимания. Но решил пока не поднимать ещё один вопрос. Надо двигаться потихоньку.

6. Глава 6. Вожак

Кирилл не мог понять, чем именно его так раздражает святоша. Просто бесился, когда видел её светлый лик, словно срисованный с иконы, её стройную фигурку, замотанную в нелепые старушечьи тряпки. Когда слышал её голос, похожий на журчание воды, и слова... от этих слов тошнило - так они были приличны. Сам Кирилл даже при матери не выбирал выражения столь тщательно. Весь образ святоши был укором ему, напоминанием, что он никогда не станет тем хорошим мальчиком, каким хотела бы его видеть матушка.

Кирилл изо всех сил сдерживался в присутствии девчонки, чтобы не нагрубить ей, не сделать что-нибудь жестокое. Отомстить ей за святость. Он останавливал себя вовсе не потому, что Лилька обвинила его в несправедливости - это никогда не было для Кирилла аргументом. На то он и вожак, чтобы поступать так, как считает нужным, не считаясь с чужим мнением. За это его и уважают. Кое-что другое, сказанное ею, задело Кирилла: что другие могут подумать, будто он запал на святошу, потому и донимает всеми доступными способами. Вот это могло подорвать его авторитет, этого он опасался. Однако, ничто не мешало ему с удовольствием наблюдать за тем, как остальные одноклассники издеваются над девчонкой, и подначивать их...

И вот, теперь за святошу неожиданно вступился старший двоюродный брат. Это бесило хуже самой девчонки. Какого чёрта? Как она смогла добраться до него? Чем подмазалась? Эта ситуация только подтверждала, что святость её - показная, и Люба готова на любую подлость, чтобы решить свои вопросы.

Однако, Кирилл пообещал Арту провести расследование, а если его чему и научил отец, так это держать слово, данное своим. Не теряя времени, Кирилл отправился на такси к матери, которая жила в Дагомысе. Решил, что так будет эффективнее и безопаснее - увидеть всё своими глазами, а не просить её переслать скрины. Объяснять ничего не придётся, и батя не узнает.