Да, мы в Святой Земле, мы дышим горним молитвенным воздухом, видим такие же деревья, что росли и в евангельские времена, поднимаем взгляд и пытаемся запомнить очертания гор и холмов, ведь они все те же, именно их видел и Спаситель, и Его Пречистая Матерь. Сколько раз Они ходили от Назарета в Иерусалим на праздник Пасхи! Это мы несемся на автобусе с кондиционером, а Они? Правда, и нам достается иногда пройти пешком по Святой Земле. Идешь и надеешься, чтоб хоть однажды попасть подошвой на то место, которого коснулись Его пречистые стопы.

В программе пребывания паломников предусмотрен свободный день. Каждый волен заполнять его своими делами. Но все, как сговорясь, идут в храм Воскресения Господня. Да, были тут с матушкой, да, обходили святые места, все утолки храма, спускались в храм обретения Креста, слушали глухие удары у места бичевания Христа, кланялись гробнице Никодима и Иосифа, стояли в приделе Ангела, вползали на коленях в Гроб Господень, торопливо молились, потому что торопят, шли к приделу Лонгина Сотника, припадали к тому месту, на котором стояла Божия Матерь, поднимались по крутой лестнице к Голгофе… всё прошли. Но хочется все повторить и усилить своими молитвами, так, чтобы никто не торопил, помолиться за родных и близких, за Россию, подать записочки греческим монахам…

И все надежды сбываются. А что-то купить памятное для подарков на Родине? Ну это успеется, и это никуда не денется. Тут пройти невозможно, чтоб что-то не купить, тут со всех сторон хватают тебя и просят обратить внимание на пестрый восточный товар. На кого ж и надеяться торговцам, как не на русских.

И конечно, пройти самому, в одиночестве, Скорбный Путь, последний земной путь Спасителя, узкую и незабываемую Виа Долороза. Лучше сделать это рано утром, до открытия лавочек по обеим сторонам, или после их закрытия. Хотя, когда ты в молитвенном состоянии, когда настроен сердцем идти за Христом, тогда ни крики торговцев, ни толкотня туристов не помешают тебе.

В этот свободный день я решил исполнить давнюю свою мечту – обойти Иерусалим, Старый город. По схемам и картам я уже мысленно примерялся и думал, что часа за два обойду. Так и сбылось. Перекрестясь на Троицкий собор Русской Духовной Миссии, подошел к Яффским воротам, к тем, в которые входили во все времена паломники из России, приплывавшие в Яффу, и, под грохот машин и отбойных молотков, под громкие крики муэдзина из уличного репродуктора, пошел справа налево, навстречу солнцу, так, как ходят у нас крестные ходы вокруг Божиих храмов на Пасху и в престольные праздники.

Бегущие навстречу дети, солдаты – в том числе и женщины с автоматами… велосипеды и тележки с зеленью, рев машин, синие облака выхлопных газов – вот сегодняшний Иерусалим. Но слева возвышались стены Старого города. За ними, я знал, здания армянского квартала. Вот и армяне, двое юношей, выдирающие из щелей стены колючую, еще зеленую траву. Вот колокольня Русская Свеча на Елеоне, от взгляда на которую стало спокойно. Тут пошли бесчисленные надгробные камни – мечта о помиловании на Страшном Суде: есть древнее поверье, что если кто будет похоронен у стен Старого города, у Иосафатовой долины, то при Страшном Суде спасен будет. Вряд ли это православное поверье. Как же тогда верующей старухе, не бывавшей в Иерусалиме и упокоившейся на деревенском погосте в далекой России?

Справа, на склоне Елеонской горы, – место, на котором Иисус Христос оплакал Вечный город. Там теперь католическая часовня в виде слезы.

Очень хотелось коснуться остатков лестницы, по которой, совсем девочкой, поднималась в Иерусалимский храм Пресвятая Дева, но к ним было не подойти – из-за ограды.