Решаю совместить оба варианта. На негнущихся ногах иду в коридор. И наблюдаю, как за мужем громко захлопывается дверь.

— Привет, — удивительно. Такое спокойствие и равнодушие в голосе.

Он, возможно, и сам всё уже за нас решил.

— Привет. Я смотрю, у тебя всё в порядке.

— Да как сказать.

— Тебя на работе потеряли.

— На работу я отзвонился давно, дав краткие пояснения. Поэтому там проблем никаких нет.

— Ну да, это ведь самое главное. На работе нет проблем. А нам с тобой нормально поговорить и прийти к какому-то заключению, вроде как, и не обязательно было.

— Тебе всё равно до этого нет дела, — а, может, он прав?

Денис преспокойно направляется в нашу спальню. Медленно следую за ним, задерживаясь в дверях. Складываю руки на груди.

— С женщиной был? — да, бью вопросом сразу в лоб. Какой смыл увиливать? Я уже давно готова к правде.

Муж полосует меня равнодушным взглядом, безразлично бросая в ответ:

— На завод ездил.

Какая уже разница, всё равно наша семья, как склеенная чаша. Форму держит, а внутри всегда пусто.

— Я надеюсь, за вещами пришёл?

— Разумеется.

Это жестоко. На самом деле, это дикая подлость. Уйти молча, без пояснений.

Я не узнаю этого человека. Мой муж был другим. А этот чужой. Совсем посторонний. Холодный. Непробиваемый. Чёрствый и всегда подавленный. Неуверенный, вспыльчивый и нежеланный.

Я не понимаю, как так можно. Всё это... Вообще всё. Неужели это со мной он стал таким? Или это издержки его работы и личной трагедии? Той дыры, которую я так отчаянно пыталась безуспешно забить хоть чем-то?

Даже не стараясь разобраться, что творится внутри, не надеясь, что чёрный, смертоносный ураган оставит после себя хоть что-то живое, а не выжженную почву, упавшим голосом произношу:

— Надеюсь, наше с тобой решение на этот раз будет обоюдным.

— Хочу сказать тебе три вещи, Алесь, — скользит равнодушным взглядом по моему лицу. — Первое. Мы разводимся. Дальше так, как сейчас, у нас жить не получится.

Сложно сказать, что я чувствую. Не разочарование. Не болезненный укол. Сожаление, пожалуй, наиболее подходящее слово. Я искренне сожалею, что у нас с ним получилась такая семья, где ему оказалось душно. Я старалась, искренне старалась её сохранить до последнего.

— Второе. Я знаю всё про Долохова. Что вы с ним были вместе несколько лет назад. И я недавно говорил с ним. Это правда, что он к тебе приезжал?

Тут я, если уж говорить совсем откровенно, очень растерялась. Разве это не наше личное дело с Колей? Зачем он выставил его на «всеобщее» обозрение? Денису ни к чему было знать.

— Правда. И что из этого?

Муж, наконец-то, поворачивается ко мне и буравит меня тяжёлым взглядом:

— Его до сих пор любишь, да?

Нет, я не злюсь на Колю. Он, конечно, влез не в своё дело, но я отчётливо понимаю, зачем он это сказал. Неприятно чувствовать себя мячиком на поле боя, но сделанного уже не воротишь. А нам с Денисом это откровение уже точно ничего не испортит.

— Мы не виделись семь лет. Может, хватит в своих ошибках винить посторонних?

— Да я всё понимаю. У тебя в голове всё это время просто сидел другой мужик. А я был никем. Жалкой заменой ему. И для меня это тоже предательство, Лесь.

— Я бы за тебя никогда не вышла, чтобы дыру забить. Да и ни за кого бы не вышла. Ты и сам знаешь, Денис. У нас с тобой не так всё начиналось.

— Не надо, Алесь. Вот не надо. Ты меня никогда не любила. Его только… Вы с ним здесь вдвоём были, — ну да, мужа-то не было. — И слушать сказки, что вы тут просто разговаривали, я не намерен.

Прекрасно. Он не намерен...

— Конечно, не намерен. Гулять-то у тебя лучше получается. А если он к тебе приезжал? — вопросительно вскидываю вверх брови. — Ладно. Давай дальше и, наконец, покончим с этим.