– Ну предупреждал же – не подсаживайте взрослых в камеры малолеток!!! Десятки же раз предупреждал!..

Старый, солидный трехэтажный купеческий дом.

Широкие двустворчатые двери. Слева от дверей под черным стеклом герб Казахстана, а ниже – золотые буквы: НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ КАЗАХСКОЙ ССР.

Справа от дверей такое же черное стекло, но по-казахски...

У дома НКВД несколько автомобилей – большой роскошный «линкольн», легковая М-1 «эмка», пара американских «виллисов», грузовой «студебеккер», а совсем с краю – белый фургон ЗИС-5 с надписью по бортам – «Казплодовощторг»...

В кресле наркома – потный генерал лет сорока с добрым и простоватым русским лицом.

Напротив него сидит сухопарый человек в гражданском костюме. Заметно, что сухопарый гораздо «выше» хозяина кабинета...

– ...для чего я и прилетел к вам, Алексей Степанович!

– Очень интересное решение, – пробормотал «казахский» нарком.

– К сожалению, пока единственное. К осени мы столкнемся с боевыми действиями по всему югу. А это – горы... Что противопоставить соединениям «Эдельвейс» с их альпинистами и скалолазами?

«Казахский» нарком молча и сокрушенно покачал головой.

– Значит, необходимо создать что-то очень жесткое, компактное, неожиданное. По принципу японских камикадзе. – Увидел, что нарком не понял, переспросил: – Знаете, что это такое, Алексей Степанович?

– Никак нет. Мне еще не докладывали, – смутился нарком.

– Смертники. Добровольные причем... Ну, нашим об этом знать незачем, а мы с вами – обязаны. Ибо если в ходе исполнения будущих акций кто-то из них случайно останется в живых – он становится чрезвычайно опасен как потенциальный носитель сугубо секретной информации.

– Понял. – Нарком вытер пот с шеи и лица большим платком.

– Вот мы в Главке и решили, что ваши Заилийские Алатау могут стать прекрасным ландшафтом для создания такой вот горноальпийской диверсионной школы...

– Благодарю за доверие!

– Вишневецкого вызвали?

– Так точно.

– Давайте его сюда.

Нарком нажал кнопку. В дверях неслышно появился майор НКВД.

– Полковника Вишневецкого! Через тамбур... – сказал нарком.

Человек в штатском и нарком повернулись к стене кабинета за креслом наркома. Между портретами Сталина и Дзержинского в стене была неброская дверь.

Эта дверь тихо отворилась, и в кабинет вошел крепкий бронзово-загорелый человек лет тридцати пяти. Тоже в гражданском, но не в рубашке с галстуком, а в свитере под пиджаком.

Нарком и человек из Главка встали ему навстречу.

– Заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму полковник Вишневецкий, – представил нарком загорелого в свитере.

– Здравствуйте, Антон Вячеславович. – Штатский протянул руку.

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!

– Меня зовут Николай Александрович, – сказал штатский.

– Слушаюсь, Николай Александрович.

– Присаживайтесь и почитайте вот эти разработочки... – И Николай Александрович пододвинул Вишневецкому бумаги. – Особо обратите внимание на заключения наших психологов. По-моему, там есть очень любопытные выводы.

Вишневецкий внимательно проглядел бумаги, отложил их в сторону.

– Довольно циничная штука, – сказал он.

Нарком с испугом посмотрел на Николая Александровича. Тот спокойно спустил на тормозах фразу Вишневецкого и улыбнулся:

– Вот вам и поручено возглавить эту «штуку».

– Штат? – коротко спросил Вишневецкий.

– По вашему усмотрению. Мы, конечно, отфильтруем, но... Называйте фамилии – будем снимать с фронтов, отзывать из эвакуации. Только у меня к вам просьба, Антон Вячеславович: подбором кадров займитесь лично.