— Так и быть, съем пачку активированного угля прежде, чем травиться твоей стряпней, — милостиво сообщаю я и сажусь за сервированный стол. — Кстати, кто тебе сказал, что я умею готовить?

— Все девчонки умеют, — пожимает он плечом.

— Ты какой-то слишком наивный для своего возраста, — назидательно говорю я, подпираю ладонями подбородок, устроил локти на столе и слежу за тем, как Демьян перемешивает какую-то субстанцию в сотейнике не плите. — Я выросла в окружении толпы кухарок, нянек и экономок. Не умею я готовить.

— Ври больше, — фыркает Морозов и переливает содержимое сотейника в большую миску, а после ставит ее на в центр обеденного стола.

Я с интересом разглядываю содержимое миски. Нет, вид, конечно, странный, мягко говоря. Но запах вроде ничего.

— Это что? — интересуюсь я.

— А сразу не понятно? — невозмутимо парирует Морозов, вздыхает, поднимается со своего стула и идет к холодильнику. Спустя минуту на столе перед моим носом появляется замороженная пачка пельменей. — Ну если настолько страшно есть мои макароны, вари себе пельмени.

— Ты просто победитель в конкурсе на самого гостеприимного хозяина года, — смеюсь я и возвращаю пельмени обратно. — Учти, с отцом сам будешь объясняться, если после твоей стряпни я все же не выживу.

— Как-нибудь договорюсь, — бормочет Морозов и раскладывает еду по тарелкам. — Вино будешь?

— Лучше воды, — качаю головой и начинаю есть.

Нет, вкус у макарон под соусом неплох. Над эстетической составляющей надо бы Морозову, конечно, поработать. Но вполне съедобно.

Странно, но ужинаем мы в полной тишине. Еще и глубокой ночью. А у меня на языке вертится вопрос, который так и хочется произнести вслух.

Просто интересно.

— Морозов, а ты зачем меня поцеловал? — говорю я, сделав глоток воды и отложив приборы в сторону.

Улыбаюсь, наблюдая за тем, как Демьян, поперхнувшись, начинает кашлять.

— Ты как? В порядке? — участливо интересуюсь я, когда Морозов осушает полный стакан воды.

— Вот почему ты такая болтливая, а? — бормочет он.

— А ты почему не отвечаешь на вопрос?

— Поела? Иди спать, — командует брат.

— После того, как ты врежешь замок в дверь той комнаты, где я буду спать, — ехидно улыбаюсь ему я.

— Талия, прости иди в комнату! — твердо и громко говорит Морозов.

— Надо же, ты помнишь мое имя? — хихикаю я, видя, что Демьян медленно, но верно начинает кипеть. А ведь это он еще не видел моего драгоценного подарочка с писюнами!

Морозов поднимается из-за стола, убирает тарелки в посудомоечную машину, игнорирует мое присутствие.

Я фыркаю. Что ж, на сегодня у меня переизбыток присутствия Морозова. Нужно идти спать.

— Приятных снов, братик, — машу ему рукой и ухожу из кухни, но прежде, застыв в дверях, посылаю Морозову воздушный поцелуй.

А потом уже торопливо убегаю в комнату. Позади слышу, как что-то разбивается о пол. Слышу приглушенные ругательства. Ну вот, я ведь не сама напросилась в этот дом. Так что, сам виноват!

***

В моем чемодане я нахожу пижаму, косметичку со всеми личными гигиеническими принадлежностями и готовлюсь ко сну.

Невольно вздрагиваю, глядя на свое отражение в ванной.

— Кошмар! — рев, который вспорол тишину дома, меня ни капли не напугал. Скорее наоборот.

Когда выхожу из ванной, ехидная улыбка намертво застывает на моих губах.

— Что случилось? — интересуюсь я с самым невинным выражением на лице.

— Ты… Ты… Я тебя задушу! — шипит Морозов.

— Не успеешь, — фыркаю я. — Так, давай, сваливай. Я спать хочу.

— Ты порезала все мои вещи! — орет он, а я отрицательно качаю головой.

— Неправда, — цокаю я языком, — я тебе презентовала крутые шмотки. Целый комплект! Носи и не благодари!