Гуляю, конечно, тоже. Но в основном или с отцом, или когда он надолго на работе. А второе уже намного реже. Вчера, например, папа на обследованиях был перед очередной операцией. Я рвалась пойти с ним, но он на этот раз в принцип пошёл. Потому и нервно музыку слушала весь день в наушниках — она обычно успокаивает.

Новости, к счастью, скорее оптимистичные.

Вот только Лёша напрягается ощутимо и водит меня в танце уже даже более деревянно, чем до этого. И молчит всё это время.

— Дело не в тебе, — решаюсь первой нарушить молчание, а то парню и без того стоило нервов меня пригласить. — Я была бы рада, просто…

Осекаюсь не по своей воле — нас вдруг резко разрывают друг от друга. Ну, точнее, меня выдёргивают из рук Лёши. Чужая хватка обжигает предплечье, и почему-то даже прежде чем развернуться, я понимаю, чьё это прикосновение.

Часто моргаю, с трудом стою на ногах. Странно смотрит Макс. Даже ещё более непонятно, чем раньше.

— Эм, ты чего? — первым приходит в себя Лёша, пока мы с братцем так и стоим, не сводя друг с друга взгляда.

— У меня важное дело к… сестре, — хм, у Макса тоже сложности с обозначением моей роли? Неудивительно, только вот они во мне вдруг отзываются сжатием сердца в груди. — Не до ваших танцев сейчас. Я задолбался ждать момент, когда вы разойдётесь.

Макс отпускает мою руку на своих последних, чуть более резких, словах. И на меня больше не смотрит, только на друга.

Он, кстати, тоже на меня вопросительно глазеет. Ждёт моего решения.

— Хорошо, пошли поговорим, — стараюсь как можно более невозмутимо обратиться к Максу.

Ведь я тут из-за папы, а потому уж точно не хочу испытывать терпение так называемого брата. Судя по опасному блеску в его глазах, оно у него и так почему-то на пределе…

3. Глава 3. Макс

Вообще-то я был достаточно груб с Милой, когда так резко выдернул её из объятий своего друга. Не то чтобы пережестил, но ей могло быть больно. Сам не знаю, что на меня нашло.

Но дело даже не в моей слишком резкой реакции — Лёша не вмешался. Вот вообще. Один вопрос мне, безвольный взгляд на Милу и ожидание, что девчонка сама всё решит.

С одной стороны, оно понятно. Я ему вроде как друг, от меня подлянки не ждёт. Да и сестрёнка на удивление даже не поморщилась, ни тени недовольства. Но с другой… Не знаю, почему-то коробит. Хотя, казалось бы, мне какое дело, что за Милу не заступились, причём передо мной же?

Вроде почти не пил сегодня.

Веду Милу в випзал. Здесь тихо. Сегодня он скорее играет роль зоны отдыха для тех, кому надоест тусовка. Пока мало кому, кстати, — мы тут почти наедине. А если пройдём чуть дальше, то без «почти».

Уверенно иду дальше. Странно, но Мила со мной следует. Что за смиренное принятие любых моих решений? Они с отцом сегодня договорились неестественно угождать мне?

Даже любопытно проверить, насколько. Не останавливаюсь, завожу девчонку аж в самый дальний уголок зала. Здесь не то что никого другого нет, так ещё и мы отделены от остальной випки чем-то типа стены.

В этот момент до Милы, кажется, доходит, что я совсем далеко захожу. Во всех смыслах. Она растерянно смотрит, мнётся. Но не уходит.

А я, воспользовавшись тем, что сестрёнка спиной почти о стену упирается, выставляю одну руку чуть поверх её головы. И сам слегка подаюсь в сторону подозрительно притихшей Милы. Серьёзно, такое ощущение, что она и дышит теперь через раз.

Напряжённо смотрит на меня, но всё-таки решается:

— Что за важное дело?

А ведь тихо спрашивает. И не услышал бы, если бы не была так рядом.

Кстати, забавно Мила делает вид, что ничего такого не происходит. Хотя я тут чуть ли не зажимаю её в укромном уголке.