Но какого-то хрена выпаливаю звенящее требование ей. И ведь совсем не стремлюсь замять — скорее наоборот, продавить.

— Это не тебе решать, — глаза Милы враждебно сверкают, ей явно сложнее даётся не срываться.

А я вдруг хочу добиться именно этого. Чтобы она сорвала с себя эту маску хорошей девочки и разозлилась. По-настоящему, так, чтобы до оголённых эмоций.

— Он мой друг и я желаю ему лучшего, — многозначительно заявляю я.

И более того, окидываю Милу пренебрежительным взглядом, давая понять, что это уж точно не о ней.

А она ведь и так остыть не успевает, а потому волнами её недовольства меня чуть ли не захлёстывает. Нездорово ухмыляюсь этому. Ну давай, принцесса, взворвись. Твоя мамаша уже однажды показала мне её истинное лицо, очередь дочурки проявить себя. И наплевать даже, что и на этот раз свидетелем стану только я.

— Ваши понятия о лучшем могут не совпадать, — увы, разочаровывает меня напускным спокойствием Мила. Голос только чуть дрожит, но и то я могу выдавать желаемое за действительное.

Неожиданно понимаю, что выискивая уязвимость в сестрёнке, будто слой за слоем обнажаю свою. Странное ощущение.

Там, на глубине её чуть ли не гипнотизирующих глаз бездна какая-то. Топит. Уставляюсь, и противоестественные желания зарождаются. К Миле, чтоб её.

Смотреть. Слушать. Чувствовать. Касаться…

Хмурюсь и собственным дурацким мыслям, и её идиотскому ответу, на который почти нечем парировать. Потому что банальная суть. А что там за ней внутри, никак расковырять не могу. Хоть и кажется, что эмоции Милы как на ладони. Да и поступки, в обшем-то, тоже.

Так пусть уже скажет мне это прямыми словами, чтобы я тут не страдал фигнёй и не затягивал непонятный и никому не нужный разговор.

— Зачем ты напросилась сюда? — требовательно спрашиваю. — Подцепить кого-нибудь?

— А если да, то что с того? — почти сразу дерзко отвечает Мила. Походу, окончательно осмелела, пока я паузу держал. — Или ты ревнуешь?

Неожиданный вопрос. Наглый, мне в глаза. Ещё и с насмешливыми нотками.

Ещё более неожиданно, что он на какое-то время аж вышибает дух, воспринимаясь, как пощёчина. Безусловно, это только потому что Мила охренела слишком, не ожидал, что у неё самомнение настолько зашкаливает. Совсем папаша избаловал принцессу.

Но я ей это спускать уж точно не собираюсь. Снисходительно ухмыляюсь и слегка подаюсь вперёд, как вдруг слышу, как к нам подбегают.

Разворачиваюсь и вижу запыхавшегося Лёшу, который, судя по виду, чуть ли не все залы обегать успел.

— Фух, вот вы где… — прерывисто говорит он, толком не отдышавшись. — Там это… Ваш папа, Макс.

Если самоуверенное заявление Милы было для меня пощёчиной, то слова друга — ударом. Самым настоящим, под дых. А потом ещё размашистым мне в лицо, чтобы очнуться не успел, становится его взгляд. Лёша смотрит потерянно и с сочувствием.

Ненавижу, когда на меня смотрят так.

— Что он? — мало сознавая реальность, с нажимом спрашиваю.

— Скорую вызвали.

Ошалело моргаю, как-то медленно до меня доходит, что вообще происходит. А вот до Милы, кажется, быстрее. Она мгновенно подрывается с места.

— Где он? — паника и решительность в её голосе, наконец, выводят меня из оцепенения.

Бросаю быстрый взгляд на Милу и вижу мертвенную бледность на лице. И страх, хотя нам ещё ничего ужасного не сообщили.

— Пойдёмте… — вздыхает Лёша.

4. Глава 4. Макс

— Он ведь показывал мне свои анализы… — ноет Мила Лёше, пока мы все трое едем на папиной машине за скорой. Я за рулём, а потому максимально сосредоточен на дороге, но всё равно за каким-то хреном всё слышу. — Буквально вчера. Я не поверила, что всё так радужно, вот он и показал. Неужели подделал?