Мне исполнилось четырнадцать, когда Иван уехал из дома, поступив в медицинский в Питере. После этого он приезжал лишь дважды, но и тогда общался со Славой и Верой, стараясь реже попадаться на глаза мне и моей матери. Её взаимоотношения с внебрачным сыном мужа всегда были сложными. А я… я слепо доверяла её словам о том, что Иван нам не семья. В переходном возрасте я даже заявляла об этом сводному брату прямо в глаза.

Я вела себя безобразно и жестоко, даже не задумываясь, что его отцу мы со Славой тоже не были родными, но при этом ни Иван, ни Алексей Геннадьевич, никогда об этом даже не заикались.

«Чтобы ты ни говорила, Алина, ты моя сестра и останешься ею, — сказал однажды Иван после очередной моей нападки. Он снисходительно улыбался, пряча боль в глубине серо-голубых глазах. — И, если когда-нибудь ты будешь нуждаться в старшем брате, я буду рядом».

И вот теперь, сидя на этой кухне, я действительно с горечью осознавала, что сейчас как никогда нуждалась в старшем брате. Нуждалась в Славе, который находился в тысячах километрах и с которым давно испортила отношения, нуждалась в его совете и поддержке.

О том, чтобы поделиться с Иваном и мысли не было. После произошедшего в ту ночь, я тем более не могла относиться к нему, как к брату, и откровенничать о проблемах с мужем.

«И он не семья», — мысленно повторила слова матери. Но уже больше автоматически.

Иван отправил поддон в микроволновку, и я снова попыталась его остановить:

— Пожалуйста, перестань суетиться. Я перекусила в самолёте, — пришлось солгать, но Иван лишь многозначительно хмыкнул и нажал кнопку старта.

Я решила, что пусть делает, что хочет.

— Давно ты здесь живёшь? — поинтересовалась, сделав глоток кофе.

— Интернатуру заканчивал в Питере, поработал там, но пять лет назад вернулся. Работаю в местной больнице.

— Я имела в виду, в этом доме?

— До недавнего времени снимал квартиру с… — он, нахмурившись, замолчал, словно подумал о чём-то неприятном. — Так сложились обстоятельства, что неделю назад вернулся сюда. Ты против?

— Нет. А ты? — в свою очередь спросила я. — Не против, если здесь поживу?

— Дом большой, места хватит.

Я кивнула, сделав осторожный глоток из своей кружки. Горячий кофе обжигал, но после бессонной ночи помогал взбодриться.

Я вновь скользнула взглядом по Ивану, заметила татуировку на внутренней стороне его плеча. Вот только разглядеть, что именно там изображено, не позволял рукав футболки, которую он спешно надел, стоило мне перешагнуть через порог.

Микроволновка оповестила, что еда готова. Иван достал из неё поднос с фасолью и мясом, поставил на стол столь странный и непривычный завтрак.

Я устала с ним спорить и потому лишь благодарно кивнула, подхватив вилку. Есть совсем не хотелось, но я не хотела обижать Ивана, который, кажется, искренне пытался быть со мной гостеприимным.

В этот момент я осознала, что теперь лишь гостья в собственном доме. Впрочем, дом действительно больше принадлежал Ивану, чем мне. Отец разделил доли наследования на всех четверых детей: и родных — Ивана с Верой, и усыновлённых — меня и Славу, но Слава сразу отказался от своей части в пользу Ивана.

— Вера не сказала тебе, что я собираюсь приехать? — задала вопрос, который мучил меня с тех пор, как получасом ранее я обнаружила, что в родительском доме теперь живёт Иван. К сестре у меня был такой же. Она единственная, кто знал, что я возвращаюсь, но почему-то и меня не предупредила, что в доме сейчас живёт наш брат.

Иван неопределённо повёл плечами. Я видела, что ему совсем не хочется со мной разговаривать. Да и выглядел он уставшим, а покрасневшие белки глаз выдавали бессонную ночь. Наверняка лишь воспитание не позволяло ему отправиться в постель прямо сейчас, при этом покинув столь неожиданно ворвавшуюся в его жизнь сводную сестру. Если, конечно, он до сих пор считает меня таковой.