Не выйдет! Мы тоже не пальцем деланы. Раздавить её, как клопа, не составит особого труда.

Может быть, она и смелая на людях, чувствуя защиту, а дома один на один у меня явное преимущество.

Не в силах справиться с напряжением, начинаю мерить холл шагами.

Какого чёрта? Что со мной творится? Ведь в планах всё выглядело просто…

Узнать всё о девчонке не составило труда и по возвращении в родной город у меня на руках имелась информация на будущую родственницу.

Унылая, скучная инфа. Пай-девочка, тихоня до мозга костей даже в соцсетях вела серую жизнь. Ничем не примечательная внешность. Такую и в толпе не заметишь, пройдёшь мимо, не зацепившись взглядом.

Но что-то пошло не так….

Намеренно напав на неё в подворотне, я надеялся её напугать, выбить из колеи. А в итоге сам опешил. Тот образ, который я тихо ненавидел находясь далеко отсюда, растворился. Едва оказавшись слишком близко к объекту своей ненависти, меня пронзило каким-то дурацким импульсом.

А дерзкий взгляд из-под длинных пушистых ресниц оставил отпечаток в памяти. На меня никогда так не смотрели…

Исаева смотрела без привычного мне обожания, без трепетной влюблённости. Она смотрела иначе, словно зрительно бодалась со мной и этот вызов вставлял так…. что голова отключалась.

Пока варюсь в своих мыслях, прохожу на кухню. На столе записка Стасику от мамочки.

Мутит от приторности послания.

Детка, не могла дозвониться до тебя. Ужин в холодильнике. Поешь сама и не будь букой, накорми Мирона.

Люблю!

Молодец какая! Учит своим хитрым уловкам дочурку, как лучше примазываться. Должен заметить, её стратегия уже сработала с отцом.

Вон как пляшет на задних лапках, словно цирковой пудель, за малым тапочки ей в зубах не приносит.

Всё внутри горит от возмущения и несправедливости. Нужно остыть. Снимаю свитер, отбрасывая тот на высокий барный стул.

Открываю дверцу холодильника. На полках ровными рядами стоят боксы с едой. Естественно, Оксана это не готовила. Главная по тарелочкам у нас Людмила, которой, кстати, тоже нет дома.

Захлопываю холодильник и достаю из морозильной камеры контейнер с мороженым.

Встаю у кухонного острова, опершись на одно предплечье. Беру со стола ложку и яростно погружаю в твердый клубничный сорбет.

Отправляю в рот огромный ледяной кусок, ощутив, как от холода возникает боль в висках. На замершем языке едва чувствуется сладость клубники, зато сорбет действует, как заморозка. Выхолаживает в голове дурацкие мысли.

Входная дверь хлопком оповещает о чьем-то приходе. А спустя мгновение в арочном проёме появляется Стася.

– Салют, Стасик! Нагулялась?

Бросаю беглый взгляд на электронный дисплей с часами и поражаюсь, какой у нашей тихони долгой вышла прогулка.

Молчит. Хрупкая радость, наполнявшая только что её взгляд, мигом растворяется. На смену ей приходит неосознанный страх и личная неприязнь ко мне.

Надо признать, мне нравится, что девчонка понимает свою провинность. Хоть и заталкивает её поглубже в себя, делая вид, что была права.

Однако, дико бесит другое… что она не спешит спасаться бегством. И пока её глаза излучают панику, выражение лица она стряпает суровое.

Сводит брови к переносице, пухлые губки сжимает в тонкую линию, словно сдерживая поток нецензурных слов.

– Ну? – вопросительно выгибаю бровь, слегка раздражаясь от молчания Стаси. В компании нового дружка она была разговорчивее. – Нечего сказать в своё оправдание?

– Мне не за что оправдываться! И уж тем более перед тобой.

– Тогда может хочешь извиниться?

Выпрямляюсь, меняя вальяжную позу и сразу замечаю, что всё же девчонке не чуждо чувство прекрасного. Её взгляд не без интереса скользит по кубикам пресса и моим мышцам. И даже губки расслабленно приоткрываются, а зрачки заметно расширяются.