– Сама напросилась, – буркнул мужчина себе под нос и медленно, расслабленно начал ко мне подходить.

А я… пошла к нему навстречу.

И, наверное, дошла бы, если бы не звонок в дверь, заставивший меня прийти в себя.

– Твою мать! – зло выругался Адрианс и пошел открывать.

А я попыталась прийти в себя.

Ну как попыталась? Просто стояла в ступоре, стараясь осознать свою странную тягу к этому мужчине.

Это у меня что, мазахизм какой-то начал проявляться? Он же постоянно фыркает в мою сторону, оскорбляет почти… И вообще враждебно настроен, а мне нравится?

С каких пор-то?

Может, у меня так «ПТСР» (*посттравматическое расстройство) проявляется?

В принципе, вполне логично и вписывается в картину.

Жаль только, что именно так оно проявляется.

Но, с другой стороны, это намного лучше, чем «вьетнамские флешбэки» (*посттравматическое расстройство).

Хотя, как сказала бы занудным голосом психолог, с которой я общалась в пятом классе из-за проблем с адаптацией в новой школе: «Такие травмы надо обязательно прорабатывать, чтобы в будущем это не привело к более тяжелым последствиям».

– Проходите, – вырвал меня из размышлений голос Адрианса, который впустил какого-то мужчину с чемоданчиком в руках.

Судя по внешнему виду, это был плотник.

– Ева, – впервые назвал меня по имени Адрианс, а я чуть на месте не подпрыгнула от удивления. – Вернись в мою комнату, немедленно, – строго рыкнул он.

– Зачем? – не поняла я.

– Затем, что я так сказал, – жестким тоном ответил Адрианс, а я опять ощутила такое сильное давление, что даже дышать стало тяжело, захотелось немедленно сделать так, как он потребовал.

В душе зародилось глухое раздражение.

Никогда не любила подобное отношение к себе. Мама всегда нормально со мной общалась, как и дядя Игорь с дядей Альбертом.

Не помню даже, чтобы они хоть раз на меня голос повышали, не то что приказывали. Я была очень спокойным и разумным ребенком.

На моей памяти довольно серьезная ссора с мамой была всего один раз, перед её гибелью. И я до сих пор не могу себе этого простить.

Да, в подростковом возрасте у меня появлялись небольшие бунты, пару раз дядя Игорь меня одернул, и сразу скажу, что за дело.

Но вот так, просто на пустом месте, меня мои родные никогда не гнобили.

Через силу я смогла всё же поднять голову и зло сверкнула глазами на этого командира. Правда, Адрианс не особо заметил моё раздражение, потому что в этот момент объяснял рабочему, что от него потребуется.

А затем и вовсе забыл обо мне и повел его к моей комнате.

Я же стояла и пыхтела, пытаясь не разораться, и лишь возникшее в голове наставление от мамы: «Леди не выясняют внутрисемейные отношения при посторонних» – не позволяло мне отправиться и начать качать права.

Вместо этого я пошла на кухню.

Попить и успокоиться.

Налила себе воды, села за стол и начала пить мелкими глотками, концентрируясь лишь на том, что сейчас делаю.

Злость не прошла, хоть я и допила стакан до конца.

И я решила, что надо бы поговорить с Адриансом, чтобы расставить все точки на Ё.

Вышла из кухни и увидела, что мужчина уже направился ко мне. Еще и с очень недовольным взглядом.

Так, понятно, будем ругаться.

Я старалась мысленно себя подбодрить, заодно подавить то самое безумное чувство страха, которое испытывала при приближении Адрианса, но, когда он подошел ко мне вплотную, вообще все мысли растеряла и забыла то, о чем хотела сказать. Меня просто затопило чувством ужаса.

– Я, кажется, просил тебя уйти в мою комнату, – сказал он очень тихо, но так проникновенно, что я всё же не смогла сдержаться и чуть ли не бегом рванулатуда, куда меня отправили.