Достаю поднос и большую тарелку с крышкой-куполом из кухонного ящика, затем иду в комнату и беру из шкафа тот самый пакет. Прихватив газовую зажигалку, я сажусь в кресло напротив письменного стола и начинаю ритуал.

Ритуал прощания с омерзительным прошлым.

Возможно, если я, наконец, избавлюсь от снимков, то мне станет проще предпринимать решительные действия в помощи Яну и Лексу?

Вскрываю бумажный пакет и достаю первую фотографию. В горле снова появляется отвратный тошнотворный комок от отвращения к самой себе, но я не позволяю себе разглядывать фотографию. Снимаю с блюда крышку и ставлю слева от кресла на пол, затем подношу зажигалку к краю фотокарточки и наблюдаю, как пламя пожирает изображение. Комнату мгновенно заполняет запах жженого поляроида: смесь гари, жженого пластика и неведомой химии. Немного подумав, я бросаю карточку догорать в блюдо и встаю, чтобы открыть окна на проветривание. Вдыхаю холодный воздух и слышу звуки дождя, только после этого замечаю капли на стекле – снова дождь.

Возвращаюсь в кресло и поджигаю вторую фотографию, затем третью, четвертую… Кладу их на тарелку еще недогоревшими и начинаю подкармливать пламя новой порцией графичной порнографии в моем исполнении из стопки. Какой ужас, насколько же я была не в себе тогда…

Звук трели домофона разносится по квартире эхом и я, вздрогнув, поворачиваю голову в сторону смежной со столовой прихожей. Кого могло принести в такое позднее время? У меня нет друзей, никто не знает точной квартиры и места моего жительства.

Бросаю стопку оставшихся фотографий на кресло и иду отвечать на домофонный звонок. В этой квартире установлен видео-домофон, так что когда я вижу на небольшом экране лицо Лекса, я замираю, как вкопанная. Дыхание перехватывает и я не знаю, что делать.

Проигнорировать?

Ответить?

Что делать?!

Подхожу ближе и разглядываю его лицо, вижу, как с мокрых от дождя волос, капли стекают по его лицу, вычерчивая себе влажные дорожки. Он стоит, упершись локтем в дверь и безотрывно смотрит на кнопки домофона, молча ожидая ответа.

Может быть он сейчас уйдет? Хотя, нет, это не про Лекса.

Нажимаю кнопку ответа и осипшим голосом произношу самое глупое из всего арсенала ответа:

– Да?

– Я бы ответил тебе в рифму, – усмехается парень, – но… Просто открой дверь.

Даже если я сейчас нажму “Сброс”, он все равно будет звонить снова, не уйдет просто так. Ведь и пришел он явно не поиздеваться.

– Сейчас, – отвечаю я и нажимаю кнопку “Открыть”.

После чего бегу в гостиную и растерянно озираюсь по сторонам: что и куда деть?! Размахиваю руками, разгоняя шлейф дыма от догорающих остатков фотографий и совершенно не могу сообразить, что делать. Хватаю фотографии и ищу, куда же все это можно спрятать. Времени на раздумья не остается совсем, когда Лекс уже звонит в дверной звонок.

Нужно просто не пустить его в квартиру.

Всеми силами стараясь выровнять дыхание, я оставляю все как есть. Иду открыть дверь и отступаю к угловой стене прихожей.

Это та самая граница, дальше которой он не должен зайти.

Ведь прямо здесь, за стеной находится мой самый грязный секрет, послуживший всем бедам причиной. Нельзя, чтобы он прошел дальше и увидел.

– Привет, – как ни в чем не бывало, здоровается Лекс, проходя в квартиру.

Он сырой, вероятно, попал под дождь, пока сюда добирался. Одет просто, но как обычно стильно: брэндовые кроссовки, белая рубашка на выправку, и черные джинсы с кожанкой нараспашку. В руках у сводного белый глянцевый шлем от мотоцикла, выходит, что он приехал на нем.

Поднимаю взгляд на парня и вспыхиваю, когда вижу блеск в голубых глазах, знакомую порочную ухмылку на губах и мое сердце в груди сжимается. Я соскучилась… Две недели, всего две недели прошло, а я соскучилась по нему. Возможно ли такое?