А быть уязвимой я очень не любила.

Даже не представляла, что он может также передвигаться, как те вампиры из фильма.

Мы резко остановились, и я еще не сразу поняла, что пора слезать.

Голова кружилась, меня нещадно тошнило, и, когда Тимофей меня отпустил, я не удержалась и чуть не упала на землю. Хорошо, что он развернулся и поймал меня.

Правда, я тут же согнулась пополам, и меня вырвало.

– Что ж ты такая малохольная-то, – вздохнул Никита. – Я думал, эльфы очень выносливые, или опять всё сказки?

– Выносливые, – прохрипела я. – Когда третье совершеннолетие отмечают. Тогда и выносливыми становятся. Мне мама так говорила.

– А у тебя какое?

– Первое, – вздохнула я, стоя на четвереньках, поддерживаемая Тимофеем.

Он и волосы мои убрал, чтобы я их не испачкала. Блин, заботливый какой. Наверное, я ему точно дам…

– И сколько тебе лет? – спросил меня мужчина.

– Тридцать пять, – на автомате ответила я, все еще пытаясь прийти в себя и ужасно стесняясь того, что меня вырвало при них.

– Ого…

– Ничего себе! А выглядишь лет на двадцать, не больше…

Мужчины высказались почти одновременно.

– А вам сколько? – спросила я, отодвигаясь подальше от того, что было на земле, и заодно от Тимофея.

Стыд и неловкость просто затопили меня с головой. Я терпеть не могла оказываться в такой ситуации. Понимаю, что глупо, но годы жизни среди озлобленных подростков привили мне кучу разных комплексов.

Мужчина немного помедлил, но всё же отпустил меня. Но встать у меня не получилось, поэтому просто уселась на лесную подстилку.

– Мне двадцать семь, – сказал он, – а брату – двадцать пять.

– Ну я так и подумала, что ты еще совсем зеленый, – хмыкнула я, весело посмотрев на Никиту.

– Могу сказать, что для милфы ты очень даже ничего, – скабрезно ухмыльнулся он в ответ.

– Кто? – нахмурилась я, пытаясь понять, что это за милфа такая, а заодно доставая из рюкзака бутылочку с водой и салфетки.

– Сексуальная женщина среднего возраста, – пояснил мне, как прилежный ученик, он.

– Да пошел ты! – разозлилась я. – Какая я тебе женщина среднего возраста? Я вообще по меркам нашей расы еще очень юная!

– Ну я-то вашу расу толком не видел, ты первая представительница, – ответил Никита, явно продолжая меня подзадоривать. – Еще неизвестно, вдруг ты всё врешь?

– Знаешь что? – процедила я. Достал он меня со своими подозрениями.

– Что? – спросил он, и я физически ощутила исходящую угрозу от мужчины, а он повернул голову так, как это делал недавно его брат, тоже словно обычный зверь – в сторону, его глаза пожелтели, и даже черты лица заострились.

– Ничего! – ответила я и, все же поднявшись на ноги, демонстративно начала полоскать рот и вытираться.

А еще срочно зажевывать жвачкой мерзкие ощущения во рту. Ну и внимание отвлекать своими бытовыми действиями.

Уж я-то знаю, когда стоит притормозить, научилась распознавать реальную угрозу, а парня явно задела моя насмешка.

У мужиков вечно с этим проблемы. Стоит указать на их возраст – и всё, сразу взрываются. Еще в интернате заметила. И надо же было мне задеть этого качка!

Наверное, всё из-за того, что сама себя хреново чувствовала, вот и вылила свой негатив на него.

Язык мой – враг мой.

Сама как озлобленный подросток себя веду с этими двумя…

Выкинув глупые мысли из головы, начала осматриваться вокруг.

И спустя несколько мгновений озадаченно спросила:

– Я не поняла, а где ваше поселение?

Мы находились возле небольшого домика у лесного озера. Живописно, конечно, и красиво, но… других домов я не заметила что-то. Кроме небольшой постройки рядом с этим самым домиком.