Весь мир рухнул, куда уж хуже, думал я, но оказалось, самая жуть только начиналась.

— Как не поеду?! Ты чё, па? — вскрикнул на него, умирая от отчаяния и не веря своим ушам.

Мало того что задница до сих пор горела от ремня, так папа решил добить меня, сказав, что я не поеду сегодня на игру с «Жуками». Вот это самый сильный удар… Думал я…

— А так! Я устал… Давид. Устал от твоего свинского отношения к нам. Тем, что ты обижаешь Каролину, ты обижаешь и Людмилу и меня. Нашу семью, ты нас позоришь! Про баллон я просто в потрясении. Я верил тебе, верил! А ты снова наврал! Как всегда. Когда ты, наконец, повзрослеешь? Когда, Давид? Я не хочу снова краснеть за тебя перед директором школы и Юлией Сергеевной. Я не вижу другого выхода… Кроме как лишить тебя чего-то ценного. Только так ты поймёшь, что ты на самом деле творишь. Если простые слова, да и ремень уже не помогают, я буду поступать радикально!

— У меня важная игра. И ты об этом знаешь! Ты знаешь, как я готовился к ней! Как я приходил и валился на кровать дохлым, потому что уставал.

— Теперь я знаю, как ты к ней готовился, — тяжело басовито отрезал папа. — Мучил свою сестру, вот как! Можешь вообще забыть о футболе! Забудь туда дорогу! И плаванье тоже. Отменяем все секции!

— Но… Ведь это на время?

— Навсегда! — гаркнул папа.

Меня долбило мелкой дрожью, я едва стоял на ногах. Наверное, все дело в том, что не ел уже два дня и практически не спал. Но я был в здравом уме, я чётко понимал, что он мне сейчас пытается сказать. Я сел.

— Да, да. Давид. Я все тебе давал! Все! А ты? Ты все прохерил! ВСЁ! Неужели так трудно было быть нормальным человеком, нормальным!

— О чем ты говоришь? Ты мне все давал? Ты? Ты со мной не гулял, не ездил никуда! А с ней выходные проводил! С ней! А не со мной!

— Ты парень, ты мужик! Ты занят своим футболом, я думал, тебе наплевать на меня, ты всегда избегаешь общения. Врешь постоянно.

— Нет, папа…. Это ты избегаешь общения!

Наша перепалка перерастала в скандал.

Мы несколько минут помолчали. Он как-то тяжело дышал, а я прокручивал в голове все мысли. Так, значит, футбол можно забыть, плаванье тоже… И все из-за нее, из-за этой мелкой гадкой девчонки, которая все разболтала отцу. Твою мышь дохлую… Как же так? Где я упустил, где так облажался?..

Я не хотел больше находиться рядом с папой. Хотел снова сбежать, уйти да так далеко, чтобы меня никто не нашел. Я встал со стула.

– Это все? Можно идти? — не глядя на своего отца — предателя спросил я.

— Нет, не все, я не сказал тебе самое главное, — произнес сдавленно, как будто ему было сложно говорить.

Я снова сел. Не все? Еще не все? Внутри все похолодело, как будто предчувствовал, что сейчас случится что-то совсем ужасное.

— Давид. Сразу скажу это нелегкое решение, я долго думал. Но! Все же решил. С нового учебного года ты отправляешься в частную школу пансион. Это элитная, хорошая школа. Будешь там жить и учиться. Это пойдет тебе на пользу!

Вот тогда… После его слов. Тогда все окончательно перевернулось в моей жизни… И я понял, что она уже никогда не станет прежней.

— Как это? Не понял? Какой ещё пансион? Ты отдаешь меня в интернат? Ты бросаешь меня? — тихо, сквозь серый туман в мозгу начал спрашивать я.

— Это не интернат — это элитная школа. Платная, между прочим, стоит больших денег. Там учатся такие же дети как ты. Далеко от дома, конечно, поэтому жить будешь там, а приезжать домой только на каникулы.

— Я не понимаю… Я не хочу в пансионат! Не хочу! Чем я заслужил?

— Давид. Поверь, список твоих «добрых дел» я могу перечислять бесконечно. И если честно, то да – ты не заслужил, так как там учатся умные, воспитанные, нормальные дети. Но выбора у меня нет. Ты не понимаешь меня, ты не слушаешь ни меня, ни бабушку, ни Людмилу. Это не обсуждается, я сказал ты поедешь. Поедешь. Это последняя точка! Больше уже не куда. Ты довел свою сестру до обморока. Ты же знаешь, что у нее проблемы с речью, сейчас могут быть последствия. Ты же знал это и все равно сделал по-своему!