Мне стало его очень жаль. Он хороший человек, он добрый, честный, весёлый. Он единственный, кто не повернулся ко мне спиной, кого не смутила моя заикающаяся речь и полная фигура. Он тот, кто стал мне другом.

— Вить, а я тебе друг?

— Друг! Конечно.

— Настоящий?

— Настоящий.

— Спасибо.

Некоторое время мы шли молча. А потом я решилась.

— Витя, ты мне, наверное, не поверишь… Но у меня есть тайна. И я хочу ее тебе рассказать. Но только пообещай, что никому-никому не расскажешь. Тем более никому из нашего класса. Обещаешь?

— Обещаю. Никому. Да я и не общаюсь ни с кем. Почти ни с кем. Только с парнями с танцев. Но это за пределами школы. Я могила, можешь мне доверять.

И все же я боялась. Но слово уже не воротишь. Вдохнула поглубже и выдохнула. От правды не сбежишь, не скроешься. И мне не удастся.

— Давид Каминский. На самом деле он мой брат. Только не родной, а сводный.

— Да ладно! — вскрикнул Витя.

— Да. Наши родители вместе живут. Мы с мамой переехали к ним, к Каминским. Мамин новый муж — это папа Давида. Такая тайна у меня. Только никому, прошу, не говори.

Я стала ковырять лямки кожаного рюкзака, заметно нервничая. Мною внезапно овладело ощущение дичайшего волнения. Подумать только. Я рассказала.

— Вот это дела… И он так с тобой поступает! Королек, так он вообще дурачок. Нет, он точно дегенерат. А за что он так?

— В первый день, я разбила его любимый кубок. Теперь он мне мстит.

— Фига себе!

— Ты никому не скажешь? Никто не должен узнать. Мы договорились с ним, что никто из одноклассников не узнает.

— Конечно, нет! Можешь спать спокойно. Я молчок.

Витя был так уверен, что и в меня вселилась эта его уверенность. Ну а что? Он мой друг, он должен знать правду.

Мы пошли по улице и остановились около большого здания музея культуры. Витя предложил немного постоять в тени, так как домой он идти не хотел. А я согласилась. По той же самой причине что и он. Мне тоже не хотелось идти домой.

Сначала Витя что-то сочинял, потом гонялся за голубями, снова мечтал о лагере. А потом он нашел на телефоне веселую, очень быструю песню и начал танцевать.

Его ноги крутились из стороны в сторону, отбивали ритм по согретому солнцем асфальту. Да так быстро, что я и сама начала притоптывать ногой и качать головой в такт. Стоять без движения было невозможно.

Прохожие люди начали останавливаться и смотреть на него. А он танцевал. И улыбался, согревая мою душу.

17. Глава 17

После школы я попалась на слезах. Я вышла во двор с котенком пользуясь тем, что Давида не было дома. И отпустила кота погулять по свежей травке.

Пока Зефир гонялся за бабочками, я сидела и плакала. Не могла я больше сдерживать этот соленый океан внутри себя. Горько было от того, что я понимала, что ничего не смогу изменить. Нам придется жить вместе. И мне придется терпеть измывательства сводного брата.

Меня отвлёк отчим. Он как-то незаметно появился во дворе и заметил, что я плачу.

— Ты что, плачешь? Что случилось? Тебя кто-то обидел? – дядя Гриша подошёл ближе и заглянул в мое наверняка опухшее от слез лицо.

— Нет, все нормально, я… я просто скучаю по дому и по бабушке.

— А может в школе кто-то обижает? Как вообще с одноклассниками? Подружилась с кем-нибудь?

— Да, я нашла себе друга. Его зовут Витя, он хороший мальчик, — поспешила вытереть глаза платком.

— Вот, это уже лучше. Ты давай не плачь, а то от слез голова будет болеть. И настроение ухудшится. А сегодня вон какая погода отличная. Я на обед заехал, но сейчас поеду в офис. Потом за мамой и домой.

— Спасибо вам, — промямлила, стараясь успокоиться.