— Новенькая, а новенькая. А ты отличница или середнячок? — громко обратилась ко мне Оксана Соколова.

Мне показалось, что она нарочно так громко спросила, чтобы Давид и остальные мальчики услышали ее.

А ещё она жевала жевательную резинку и сильно двигала челюстями. На мой взгляд, это было не очень красиво и слишком вызывающе.

Я не понимала, что ей от меня нужно.

— Хорошист скорее, — ответила ей, фальшиво улыбнувшись.

— Я же тебе говорила, что отличница, — усмехнулась она, слегка толкнув Сашу в плечо.

— Ну что вы как деревня! А представиться, а познакомиться! — сердито спросил Витя.

— Помолчи-ка, Лапша дошерак! И не лезь, когда девочки разговаривают, — нагрубила в ответ Саша.

— Ага, ты девочка? Культура где, вежливость, воспитание, в конце-то концов. Или мы из леса? В мире цивилизация, а мы общаться не научились.

Я не ожидала, что Витя такое вот скажет. Удивлённо взглянула нас него, а он улыбнулся широко-широко и отложил пирожок на тарелку, словно приготовился к чему-то. Он был на моей стороне, и я уже только потому чувствовала огромную благодарность к мальчику.

— Тебя это не касается, Лапша. А ты — так как новенькая с тебя простава! — Оксана тыкнула в меня пальцем и со злобой посмотрела мне в глаза.

— Какая еще простава, ты что несёшь?

Витя говорил за меня, потому что сама я молча хлопала глазами и смотрела на девочек. Мой язык прилип к нёбу. Икры на ногах стали ватными, а голова поехала как колесо обозрения.

— А такая! Покупать всем пирожки и чай. Класс угощать. Такая у нас традиция, да, Лапша?

Давид со своей компанией громко захохотали на всю столовую. К моему горлу подступил комок слез.

— Нет у нас такой традиции. Чего врешь, Соколова? Идите куда шли. Чего пристали?

— Эй, Лапша, а чё ты с ней нянькаешься? Пусть сама ответит. Будет чай или нет. Зря что ли приперлись. Мы вообще-то ждём, жрать охота! — это громко пробасил друг Давида — Глеб Архипов.

— А у них любовь морковь. Вот и возится! — подразнил ещё один мальчик и снова все засмеялись.

— Пацаны, пацаны, Лапша себе подружку нашел. Вот треш! Спелись! Твою же ты мышь! — засмеялся Давид.

Его громкий смех подхватили все ребята и девочки тоже.

Мальчики встали и подошли к девочкам. Облепили нас с Витей с обеих сторон, так что нам кроме их насмешливых лиц и не видно было ничего. Встали такой стеной нерушимой. Объединились против нас.

Оксана накрутила рыжий хвостик на палец. Надула большой шарик и выразительно хлопнула его.

В груди похолодело.

— Ну так что, будут пирожки? И чай. А то сидите тут, хомячите в одно рыло! — гаркнул Глеб.

— Нет, — ответила я, не успев толком прожевать хлеб.

— Как это нет, Новенькая? — звонким голосом спросила Соколова, — От коллектива нехорошо отставать. Есть традиция, ребят?

— Есть! — хором ответили все до единого.

— Значит, надо покупать! И следовать за тем, что тебе говорят. Ты у нас кто? Новенькая. В коллектив надо вливаться! — сумничала Оксана.

Все снова засмеялись.

А я будь неладна, от совершенной беспомощности и мучительной болезненной скованности в груди подавилась и начала кашлять. Крошки недожеванного пирожка начали вылетать изо рта. Меня бросило в пот. Впервые я чуть было не потеряла сознание. В голове потемнело.

— Ф-у-у. Неловкая! — завопил кто-то из мальчиков.

— Ф-у, беее, меня сейчас стошнит, свинья! — это была Саша.

— Да отвалите вы от нее! Ничего она покупать не будет. У нее денег нет на всех!

— А ты, Лапша не лезь! — пригрозил Давид.

Я продолжала кашлять, продолжая сквозь шум в ушах слушать пререкания ребят.

«А ты на себя посмотри»