Рука с живота сползает чуть ниже, забираясь под резинку трусиков. Ложится обжигающей гирей на мою кожу, и под ней начинается пожар. Там томительно ноет, покалывает и зудит. Хочется, чтобы наглые пальцы пробрались еще ниже и коснулись чувствительного бугорка, который уже пульсирует от желания.

Каменный член опять толкается мне в попку, и я крепко зажмуриваюсь, чтобы не сойти с ума от ощущения, заставляющего кровь кипеть. Возбуждение достигает такого уровня, что я сейчас просто взорвусь. Хотя Ян, по сути, ничего такого не делает. Просто держит меня. Ну да… и просто сжимает мою грудь.

Моя рука скользит по мощному накаченному бедру, проникает между нашими плотно склеенными телами и ложится на ствол Яна. Сжимаю его пальцами, и его дыхание срывается. Он со свистом втягивает в себя воздух, а я, наоборот, не дышу.

Фигасе у него там размерчик!

Сглатываю скопившуюся слюну.

Такая странная реакция на обычный член. Обычный, если не принимать во внимание его размер и то, кому он принадлежит. Наверное, последний факт будоражит больше всего.

– Блядь, – сипло произносит Ян, и я сильнее сжимаю головку.

Из меня вырывается тихий стон, когда я чувствую пульсацию под пальцами.

Рука в моих трусиках спускается немного ниже. Я затаиваю дыхание в ожидании того, как Ян коснется моего клитора…

И тут он резко выдергивает руки и делает шаг назад. Член выскальзывает из моих пальцев, а я вздрагиваю от того, что спина больше не прижата к горячей груди.

Оборачиваюсь и сталкиваюсь с бешеным взглядом Вебера.

– Еще раз сунешься к моей комнате, пожалеешь, – цедит он и, развернувшись, сваливает.

Если бы балконная дверь не была раздвижной, наверняка хлопнул бы ею. Жалюзи с грохотом опускаются. Дверь со щелчком закрывается, отрезая меня от звуков музыки и матов, вылетающих из Яна.

Судорожно вздохнув, прижимаюсь к прохладной стене дома и, прикрыв глаза, задираю голову. Облизываю пересохшие губы. Кладу руку на бешено вздымающуюся грудную клетку, в которой сбивчиво тарахтит сорвавшееся с катушек сердце.

Вебер всегда был моей слабостью. Стоило ему оказаться рядом, как я теряла ориентацию в пространстве и времени. Как будто остальной мир переставал существовать.

Я думала, что уже справилась с этим, учитывая то, как мы расстались. Но, оказывается, нет. Мне кажется, сейчас, когда он позволяет себе распускать руки, все может стать еще хуже.

Распахнув глаза, бросаюсь в свою комнату. Упав на кровать, дрожащими руками разблокирую телефон и пишу сообщение лучшей подруге.

Moto-bunny: “Спишь? У меня тут писец”

Candygirl: “Встреча с бывшим прошла паршиво?”

Дашка с полуслова понимает меня.

Moto-bunny: “Это трындец просто. Он меня чуть не трахнул”

Candygirl: “Звоню”

Мой телефон тут же начинает вибрировать. Скользнув зеленой трубкой по экрану, переворачиваюсь на спину и закрываю глаза, прикладывая гаджет к уху.

– Какого черта?! – визжит Дашка.

– Ты чего орешь? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Я в шоке! Хорошо, мам! – выкрикивает, видимо, на замечание тети Оли за крик посреди ночи. – Рассказывай давай, – шипит Дашка.

– Короче, я не знаю, как так произошло… Я просто пошла поговорить с ним…

Минут тридцать мы с Дашей болтаем о произошедшем. Мне чертовски сильно нужен кто-то, с кем я могу обсудить всю ту хрень, которая произошла между нами с Вебером за какие-то семь-десять минут. Черт, до сих пор ощущение, что это длилось целую вечность! Между ног все еще пульсирует, а по телу прокатывается волна горячих мурашек.

– В общем, Настя, – дает наставления подруга. – Не подходить, не заговаривать, не соблазнять, а, главное, не соблазняться! И не вестись на провокации, ясно?! Иначе тебе трындец, подруга!