– в договоре закреплялись различные модификации видов неустойки, например, за определенное время просрочки, скажем, месяц, – взыскание пени, а сверх этого срока – штрафа (суду здесь также надлежало руководствоваться общими пределами договорной свободы по допустимости договариваться о таком симбиозе ответственности).

Рассмотренные в настоящей статье различные аспекты договорной свободы, конечно, не претендуют на всеохватность – можно предложить и иные направления для исследований. Тем не менее и проанализированные здесь аспекты свидетельствуют о многоплановости проблематики и связи этого вопроса с различными сферами правового регулирования.

Сферы проявления принципа свободы договора, описанные в ст. 421 ГК РФ, охватывают, как кажется, все мыслимые его проявления. Но практикующим юристам хорошо известно, что это впечатление обманчиво: оно способно ввести в заблуждение лишь тех, кто совершенно незнаком с российской судебной практикой разрешения споров, связанных с заключением и исполнением договоров. Права из договора, хоть сколько-нибудь отклоняющегося от нормативно предусмотренного типа, рискуют не встретить ни судебной защиты, ни даже понимания российского суда. О причинах такого положения вещей и о том, следует ли его пытаться изменять, а если да, то каким именно образом, рассуждает автор настоящей статьи.

Определение п. 1 и 2 ст. 420 ГК РФ договора как «соглашения двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей», к которым применяются по общему правилу нормы о двух- и многосторонних сделках, предусмотренные гл. 9 ГК РФ, является традиционным для отечественного правоведения и ориентирует нас на то, чтобы считать понятие о договоре частным случаем понятия о сделке. Столь же традиционное определение сделок как «действий граждан и юридических лиц, направленных на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей» (ст. 153 ГК РФ) указывает нам два качества, которые обусловливают и объясняют «сделочную» принадлежность договоров. Эти качества: 1) субъекты совершения и 2) юридическая направленность. Всякая сделка есть акт выражения вовне индивидуальной воли одного или нескольких частных лиц; договор также есть акт выражения вовне индивидуальной воли нескольких частных лиц; следовательно, договор – частный случай сделки. Всякая сделка направляется совершившим ее лицом или лицами на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей; всякий договор также направляется совершившими его лицами на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей; следовательно, и с этой точки зрения всякий договор – это сделка.

Еще М.М. Агарков писал, что «[п]онятие сделки – одно из основных понятий гражданского права», а его анализ «необходим как для понимания действующего советского гражданского права, так и для подготовки кодификации советского гражданского права»[169]. Продолжая это высказывание, нельзя не указать, что без уяснения понятия о сделке вообще и о договоре в частности невозможно постичь самого существа гражданского и в целом частного права. Почему так? Потому что сделки (в том числе договоры) – это та внешняя форма, в которую облекается и в которой проявляет себя начало автономии воли – один из ключевых принципов построения отношений, составляющих предмет гражданского (и в целом частного) права. Это обстоятельство нашло прямое закрепление в отечественном Гражданском кодексе, постановившем, что предметом регулирования гражданского законодательства являются общественные «имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на [