– Мама, меня поставили начальником в воротах…

Старуха тут же прекратила браниться и громогласно провозгласила:

– Начальником! А что? Я всегда знала, что мальчик себя покажет! Начальником!

Гордо оглядев толпу у ворот, она подобрала корзины и, грозно топоча башмаками, зашагала к дому.

Тут в ворота вступила новая группа беглецов. Полдюжины латников сопровождали толстяка в нарядном камзоле, усаженного верхом без седла на упряжную лошадь. Шляпу всадник потерял, волосы его были растрепаны, а лицо пересекала свежая ссадина.

– Смотри-ка, и господину казначею нынче досталось, – тихо произнес кто-то рядом со Свеном.

Парень оглянулся и узнал в говорившем пожилого стражника, прибывшего с предыдущей группой беглецов. Тот, перехватив взгляд подмастерья, сразу отвернулся.

Толстый казначей боком сполз с коня (Свен подумал, что бедняга отбил нынче жирный зад о лошадиную спину), латники заботливо поддерживали вельможу под руки. Потрогав ссадину, толстяк поднес ладонь к глазам. Вид собственной крови – а еще и наверняка острое чувство пережитой опасности – привел его в ярость. Тряся малиновыми щеками и грозя окровавленным кулаком, казначей стал орать, что уж теперь-то разбойнику не спустят, теперь-то Марольд Черный ответит за все! Уж казначей-то добьется, чтобы в Пинед прислали сильный отряд и схватили злодея!

– Гилфингом клянусь! – визжал толстяк. – И месяца не пройдет, а этого мерзавца по городу проволокут в цепях! Живого или мертвого!

– Ишь ты, – буркнул давешний стражник, – как его милость-то раздухарились… Сколько мы жалоб подавали, сколько мастер Эдвар просил подмогу, никто не пошевелился. А как на своей шкуре начальство почуяло, каков Марольд Ночь, так сразу – в цепях! Живого или мертвого!

Говорил солдат совсем тихо, но Свен услышал.

Толстый казначей, сопровождаемый латниками, удалился. Должно быть, отправился в ратушу, срывать досаду на членах городского совета. Мало-помалу толпа у ворот растаяла. Возчики все еще опасались покидать Пинед, но и торчать на тесном пятачке тоже глупо. Каждый, должно быть, уже надумал, чем можно заняться в городе во время этой вынужденной задержки.

Те же, кто только собирался на рынок, и подавно отправились по делам. Свен поглядел на дорогу – больше беглецов не было, тьма на горизонте рассеивалась. Дым, поднимавшийся от подожженных фургонов, стал пожиже.

Показался Бэр со стражниками. Вместе с ними явились латники – те, что сопровождали обоз. Вид у всех был невеселый, что, впрочем, вполне естественно.

– Ну, как тут у вас?

– Все тихо, мастер сержант. – Свен развел руками, мол, не о чем докладывать. – На дороге никого.

– Господин казначей изволят гневаться, – сказал Бэр, покосившись на столичных солдат. – Велено снова к обозу отправляться. Ничего в той стороне не видать?

– Ничего, – кивнул подмастерье. – Посветлей там стало, у холмов. И дымит не так сильно. Может, разбойники уже убрались?

– Хорошо бы, если так, – вздохнул Бэр. – Да и в самом деле, чего им торчать на дороге? Забрали добычу, и ходу… Известное дело…

Еще раз, оглянувшись на отданных под его начало чужих солдат, сержант вздохнул и буркнул:

– Пойдем, что ли…

Звеня доспехами, войско двинулось по дороге. Солдаты шли, не спеша, а сержант и не думал их поторопить. Стражников легко было понять – только что они были разбиты, и не надеялись справиться с бандой Марольда, но если попала начальству вожжа под хвост – делать нечего, нужно исполнять приказ. А чем медленней они будут идти, тем дальше уберется Марольд. Свен провожал солдат взглядом, пока отряд не скрылся в лощине. Снова сделалось тихо и скучно.